Я подождал, пока он начнет фразу сначала.
– Не могли бы вы просто ответить на мои вопросы, и этого будет достаточно.
– Вас зовут Байрон Дориан? – спросил я.
– Так вы слышали обо мне? – он чуть не задохнулся от изумления.
– Я узнал ваш стиль ведения беседы. Вы оставили сегодня утром сообщение на автоответчике Джона.
– О! Ха! – он издал какой-то странный смешок, словно мне удалось удачно пошутить. – Так что там с Эйприл, то есть с миссис Рэнсом? Очень хотелось бы услышать, что ей лучше.
– Вы не могли бы объяснить мне, что, собственно, связывает вас с Рэнсомами?
– Что меня связывает?
– Вы работаете на «Барнетт»?
На том конце провода снова послышался смущенный смешок.
– А в чем, собственно, дело?
– Поскольку я выступаю в данный момент от имени семьи, мне просто хочется знать, с кем я говорю.
– Что ж, хорошо. Я – художник, и миссис Рэнсом приходила ко мне в студию, коша узнала, чем я занимаюсь, ей очень понравились мои работы, и она заказала мне два полотна для их спальни.
– С изображением обнаженной натуры, – сказал я.
– Вы их видели? Миссис Рэнсом они очень нравились. И мне очень льстил этот факт, вы ведь видели остальные произведения их коллекции – все это работы великих художников. Работать с ней было все равно что... все равно что иметь начальника, который является одновременно твоим другом.
Голос его предательски дрогнул. Сквозь окна возле двери я наблюдал за тем, как репортеры сгребают к изгороди мятые обертки от шоколадных батончиков. Пять-шесть пожилых парочек заняли свои места на другой стороне улицы и наблюдали за происходящим.
– Что ж, – сказал я. – Боюсь, у меня для вас печальные новости.
– О, нет, – воскликнул Дориан.
– Сегодня утром миссис Рэнсом умерла.
– О, нет! Она так и не пришла в сознание?
– Нет, так и не пришла. Но, Байрон, дело в том, что миссис Рэнсом умерла вовсе не от ран. Уолтер Драгонетт сумел узнать, что она находится в Шейди-Маунт и что ее состояние улучшается. Сегодня утром он пробрался мимо охраны и убил ее.
– В день своего ареста?
Я вынужден был согласиться, что это звучит почти нереально.
– Боже мой, – воскликнул Дориан. – Что это за мир? Что здесь происходит? Он знал что-нибудь об этой женщине?
– Совсем немного, – сказал я.
– Ведь это была... это была самая потрясающая женщина на свете, у нее было столько достоинств, она была удивительно доброй, щедрой, с сочувствием относилась к людям... – Несколько секунд я прислушивался к его хриплому дыханию. – Сейчас я предоставлю вам возможность заниматься тем, чем вы занимались. Я просто не думал, что...
– Нет, конечно нет, – сказал я.