Наверное, она и сама выглядела не лучше! Ну, что тут сказать… Да, ТАК она никогда в жизни не целовалась! И очень сомневалась, что, если бы им пришлось целоваться с Любовью-её-жизни, Андрей бы смог поцеловать её ТАК…
Потому-то было особенно обидно услышать от профессора такие жестокие слова — про её неказистую внешность, про то, что он сам по себе возбудился и про то, что он её больше видеть не желает ни в каком ином качестве, чем за партой и с конспектом своих лекций…
***
— Аннушка, можно нам с барышней кофейку? И себе чашечку захвати! Сделаем маленький брудершафтный перерывчик! — попросил Владимир Степанович селектор и, развалившись в кресле, пригласил и девушку сесть, — Ну, как? Оклемалась? — казалось, улыбаться ещё шире, чем он улыбался до этого, невозможно, но Владимир Степанович смог.
— Наверное, мне снова стоит извиниться, — замялась девушка.
— Господи, за что? Или ты снова ничего не помнишь? — он с таким хитрым прищуром направил на неё взгляд, что Арина про себя чертыхнулась: лучше бы она, действительно, не помнила ничего!
Не было бы сейчас так обидно за грубость и бестактность её «партнёра по поцелуям»… Хотя… Пусть думают, что у неё снова алкогольная амнезия! По крайней мере, не будет лишнего повода краснеть!
Девушка печально мотнула головой и застенчиво потупила глаза:
— Что? Снова вам с Евгением Константиновичем навязывала свой… «оппортунизм»? Извините…
К счастью, ей очень вовремя удалось покраснеть. Мужчина напротив, лишь на секунду перестав улыбаться, остановил на ней очень пронзительный и цепкий взгляд.
Но это продолжалось лишь мгновение! Не успела бедняжка моргнуть, как ректор снова нацепил маску доброго дядюшки-балагура и, призывая вошедшую с подносом Аннушку к нему присоединиться, заливисто захохотал.
— Вообще-то, если мне не изменяет память, это тебя пытались захватить в плен, а не наоборот! По-нашему, по-оппортунистически! Без учёта каких-либо принципов и последствий! Аннушка, скажи! Я же всё правильно запомнил?
Дама покраснела до кончиков ушей и, бросив быстрый взгляд на своего босса, благожелательно кивнула Арише:
— Да, тебя!..
— Я ещё, главное, ему говорю: «Оставь, наконец, девочку в покое!» — видя, что имеет успех, продолжал заливисто смеяться ректор, — Мол, чего ты в неё вцепился? Она и сама в состоянии идти! А он мне такой: «Своя ноша не тянет!», прикинь! Ариш! Ты чего? Смущаешься что ли?
Наконец, заметив, что все эти его залихватские излияния окончательно вогнали девушку в стыд, наконец угомонился ректор.
— Да я, в общем-то, не для этого тебя пригласил!