И я улыбаюсь. Так странно. Приезд деда меня немного оживил, пустота перестала тяготить душу. Что-то меняется во мне. Но хочу ли я этого? Не вернет ли это событие прежнюю Алекс? Меня вполне устраивает нынешняя Я. Эмоции ни к чему, от них только страдания. Так что беру себя в руки, отгоняю ненужный поток мыслей и бесполезных дум, и мы с дедом отправляемся в его комнату. А потом я обязательно покажу ему его кабинет. Новый кабинет со старым, неизмененным интерьером. Всё лежит так, как было в его прежнем доме, не зря я кропотливо раскладывала вещи, уделяя внимание мелочам, зная, как дед обожает порядок во всем. Ему понравится.
Сидя в дедовском кабинете, я с улыбкой наблюдаю, как его глаза оценивающе пробегаются по обстановке комнаты.
— Нравится?
— Будто и не переезжал, — весело замечает дед, садясь за стол. Ласково проводит руками по деревянной поверхности.
— Кстати, помнишь, я тебе писала еще в прошлом году о том, что нашла в нем тайник? — напоминаю я, указывая на «медвежий стол».
— Да-да, и рукопись Достоевского — я помню.
— Показать тебе, как она открывается? — Я становлюсь сбоку от него, дотрагиваюсь до первого выдвижного ящика и вопросительно выгибаю бровь.
— Ну давай, открой мне сие чудо, — снисходительно посмеивается дед в усы.
Путем нескольких уже известных мне манипуляций я без особых усилий раскрываю тайник. И перед дедом тут же возникает потайной "кармашек" ящичка. Чистый. Я хорошенько вычистила все грязные стенки от пыли и старины.
Дед сначала сосредоточенно изучает механизм, пустое днище, хмыкает, после чего укоризненно мотает головой, мол ты неисправима, Алекс: чистюля до кончиков пальцев.
— Что? Да, я не потерпела в твоем столе всю эту средневековую грязь. Кроме рукописи, пыли и всякого мелкого мусора, ничего там не было, не волнуйся. Я не уничтожала историю, будь спокоен, — заверяю я, положа руку на сердце. Буквально.
— Хорошо, — усмехается, задвигает ящик и, как маленького ребенка, ласково дергает за щеку. — Мое ты сокровище, дай тебя обниму, — и рывком сажает меня на колени и в шутку сжимает в крепких тисках.
— Деда! — противлюсь я, закатывая глаза и вырываясь, — я уже не маленькая, чтоб сидеть на твоих коленях.
— Ладно. — Он, сжалившись надо мной, немного ослабляет объятия и смотрит на меня с хитрющими глазками. — Ну? Когда будешь знакомить со своим Игорем? Ты мне все уши прожужжала про него.
Резко подобравшись, я отвечаю:
— Во-первых, ничего я тебе не прожужжала: если ты помнишь, мы держали связь посредством писем. А во-вторых, мы с ним давным-давно расстались.