— Своя ноша не тянет.
Чувствую, как меня берут на руки.
А что было дальше — не имею понятия: я быстро заснула.
Просыпаюсь часа в четыре после полудня, оттого что нестерпимо хочется в туалет. Глядя на свое бледное отражение в ванной, я изумленно осматриваю себя и, поймав одну прядь волос, вытягиваю ее от себя как струну. Кошмар. Баба Яга лучше выглядит, и это несмотря на ее возраст. Умывшись и вернувшись в спальню, сажусь вновь перед зеркалом, начинаю осторожно распутывать пряди сначала расческой, потом от безысходности пальцами. Бесит! Всё бесит! А как славно день начинался!
— Алекс! Что ты делаешь? — испуганно подбегает ко мне мать, появившаяся в моих дверях, наскоро ловит мои руки и не позволяет выдирать эти дурацкие, кошмарные волосы. — Дорогая, ну что же ты делаешь?
— Они запутались, мам, — сухо поясняю я.
— И всего-то? Позволь мне расчесать их, — с мягкой улыбкой просит мама.
— Хорошо, — безразлично пожимаю плечами, освобождая пальцы от плена волос и опуская руки.
И мама, встав позади меня, начинает аккуратно, не спеша проводить расческой по моим волосам.
— Помнишь, когда ты была маленькая, я всегда расчесывала тебе волосы? — Мамино отражение в зеркале улыбается.
— Они были слишком длинными, намного длиннее, чем сейчас. Я просто не могла справиться с ними в одиночку.
— А помнишь, как тебя называли Рапунцель?
— Боевая Рапунцель, — поправляю я ее.
— Да-да, точно, — посмеивается мама. — Ты у меня всех мальчишек избивала в садике. А потом еще и в начальных классах. Меня постоянно вызывал твой классный руководитель.
— Они это заслужили. Нечего было обижать девочек, — отрешенно говорю я, изучая себя в зеркале. Потом подумав, поднимаю на нее серьезный взгляд. — Слушай, мам, я не хочу с тобой ссориться. А еще не хочу, чтоб ты продолжала строить воздушные замки касательно меня. Мам, я другая, и как прежде в моей жизни уже ничего не будет. Если ты наконец примешь это, то будет очень хорошо. Быть может, наши отношения станут лучше.
— Милая, я тоже очень хочу, чтобы наши отношения наладились, и мы стали близки как прежде. Помнишь, мы постоянно всем делились друг с другом, м? Почему мы не можем возобновить наши веселые посиделки вдвоем? Обсуждать насущные проблемы? Говорить о чувствах? О мальчиках?
— Потому что я не хочу, — вскакиваю я с пуфа. Ну почему она никак меня не услышит? — Не хочу ничем делиться, как ты это не понимаешь? Вся та жизнь, она в прошлом. Нет той счастливой и общительной Алекс, неужели ты не видишь? И поверь, это нормально, люди меняются, это неизбежно. И у меня, мам, нет проблем. Ни насущных, ни прошлых, ни будущих.