— Лучше тебе не знать, — бурчу я, резко разворачиваясь к столовой. Раз участи не избежать, придется мужественно терпеть в ожидании окончания этого вечера. После я смогу спокойно закрыться у себя в комнате и уединиться, достать ноут и, возможно, наконец я смогу начать писать. Хотя бы пару строчек. Хоть одно жалкое слово. Если смогу себя преодолеть… Хотя я по-прежнему не уверена, нужно ли мне это всё? Нужно ли переносить мысли и всю свою жизнь на белое полотно текстового редактора… Какой в этом толк?
— Мы поднимем вещи в комнату, минут через пять присоединимся к вам, не против? — долетает неуверенное в спину.
Я останавливаюсь в задумчивости.
— Хорошо, Лен. Ты… то есть вы, вы оба, сошлись, я правильно поняла?
— Да, так получилось, — скромно сообщает Лена, а у самой глаза горят от любви, глядя на высокого симпатягу рядом. Смотрю на Евгения, стараясь прочитать все, что об этом думает он сам. Но этот индивид как всегда непробиваем в этом плане. Совершенно безэмоционален. Хорошо держит лицо непроницаемым.
— Ничего не хотите сказать? — задаю я наводящий вопрос, не сводя с него внимательного взгляда.
— А что сказать? Лена меня очаровала и окончательно пленила мое сердце, — отвечает совершенно серьезно.
— Блин, умеешь же ты красиво говорить, — восхищенно вздыхает прильнувшая к нему счастливая до чертиков Лена и быстро чмокает его в губы. Ласковые мужские руки мгновенно оказываются на ее тонкой талии. — Я тоже тебя люблю, милый.
— Ладно, всё с вами ясно. — Я отворачиваюсь от сладкой парочки и уже бросаю через плечо: — Ваша дверь третья слева.
Я первая появляюсь в столовой, ловлю вопросительно-ожидающие взгляды сидящих за столом. Лишь заняв свое место, невозмутимо роняю:
— Поднялись в свою комнату, скоро спустятся к нам. — Беру полупустую чашку с остывшим чаем в руки и подношу к губам, не удостоив никого и взглядом.
Я устала. Так устала, что в пору утопиться. Но я отчаянно делаю вид, что всё со мной хорошо, и с безразличным видом протягиваю к центру стола руку, пытаясь ухватиться за еще теплый заварочный чайник. На помощь тут же приходит Игорь: молча берет стеклянной сосуд с плотной коричневой крышечкой и, придерживая ее, аккуратно наливает мне чай.
— Спасибо, — благодарю я тихо, коротко подняв на него свой взор. После чего сосредоточенно начинаю ковыряться в своей тарелке. Зачем-то отделяю сырные кубики от основного блюда, медленно, словно в трансе, сдвигаю их к одному краю, потом то же самое проделываю и с грецкими орехами, сместив их к другому полюсу. Замираю, глядя на свое творчество, наклоняю голову сначала в один бок, потом в другой, но, осознав, что веду себя странно, раздраженно возвращаю всё на место, лихорадочно перемешивая содержимое вилкой. Резко вскидываю голову и — как и следовало ожидать! — натыкаюсь на озабоченные лица. Каждый, абсолютно каждый сидят неподвижно, с волнением уставившись на чокнутую меня.