Усаживаюсь за стол рядом с Дамиром. Ада опускается напротив меня, и подперев ладонями подбородок, с интригующей улыбкой вперивает в меня взгляд. Думала, она начнет привычно осыпать меня вопросами странного содержания, ан-нет. Она молчит, едва ли не прожигая во мне дыру своим пристальным вниманием. Даже есть так невозможно.
Перевожу взгляд на Дамира, в надежде, что он мне поможет, и обнаруживаю, что он таранит Аду ровно таким же пристальным взглядом, как и она меня.
Дьявол, да что у вас тут происходит?! Может, какая аномальная зона?
Не в силах перестать разглядывать хмурый профиль Дамира, кладу в рот вилку, от досады вцепляясь зубами в зубчики. Как же так? Я ведь не могу одна помнить все, что между нами было?
Глупости. Если все было сном, то мне нет смысла рассуждать об этом, как о чем-то свершенном.
Шумно выдыхаю, поворачиваясь к тарелке. Размечталась, глупая. Похоже, этот мужчина произвел на меня столь неизгладимое впечатление, что я нафантазировала себя цельный отдельный мир. И дело даже не в том, что он там был бессмертным медведем. Скорее в том, что он меня женой назвал.
Обречённо опускаю плечи, без энтузиазма ковыряясь в тарелке. Хотя есть вроде хочется, но. не лезет. Я будто лишилась чего-то бесценно важного, всего-то проснувшись.
Прикусываю губу, пытаясь восстановить в голове свой невероятный сон. Все казалось настолько настоящим. Более настоящим, чем моя жизнь до всего этого. Хотя не удивительно. Шизофреники нередко путают реальность со снами.
Казалось я чувствовала вполне реальную боль, когда он. Втягиваю голову в плечи, боясь, что у меня все на лице написано. Хотя ведь даже не сам секс теперь кажется самым смущающим воспоминанием, а то, что он сделал после.
Не разрывая поцелуя, стискивая меня в своих крепких объятиях, он направился в воду. Тело вполне натурально, — для сна, — ныло от непривычной «физической активности». Но его руки будто успокаивали ноющие мышцы. Он омывал меня, качая в своих объятиях, и я все сильнее расслаблялась, слушая его строгий голос, что шептал неожиданно нежные слова в мои волосы, будто убаюкивая.
Я бы стояла так целую вечность.
В носу свербит от слез, которые норовят прорваться наружу. Надо взять себя в руки. Еще не хватало из-за дурацкого сна выть...
Однако все мысли испаряются из головы, когда мою руку вдруг накрывает горячая ладонь.
Открыв рот, поворачиваюсь к Дамиру, и успеваю заметить, как в его глазах плещется болезненная нежность, прежде чем взгляд снова становится непроницаемым. Что за дела? Он прикоснулся? Или это снова глюки?!