Возможно потому, что поведение самого Алекса было за гранью моего понимания. То он обращал на меня внимания меньше, чем на летящий мимо пакетик, то вдруг дарил шоколадку. Или говорил что-то такое, от чего я потом пол ночи ворочалась, а остальные пол ночи видела рыжего засранца в своих снах.
Мимо нас прошли две пятикурсницы с потока, обсуждая свой диплом. Точно, диплом!
-Черт, забыла глянуть расписание Абрамовой. Я сгоняю на второй этаж. – Уже на бегу я добавила: - Только дождитесь меня!
Абрамова – мой научный руководитель. И, хотела я писать диплом, или не хотела, но явиться к ней была обязана. Просто, чтобы засвидетельствовать, что я еще жива и планирую выпускаться из этого храма науки. Желательно бы не вперед ногами.
Сделав все дела (растолкав первогодок у расписания и сделав пару фотографий нужной информации), я поспешила обратно. Маруся как раз написала, что ребята ждут меня на нашем месте. «Нашим местом» стала угловая лавочка под деревьями, рядом с воротами в институт.
Идя туда, я не могла избавиться от странного ощущения внизу живота. Точнее, «того самого» ощущения. Когда внутри тебя будто разорвалась пуховая подушка. И теперь перья никак не найдут покой, щекоча изнутри мягким пухом. Совершенно глупым казалось, что инициатором взрыва стала обычная шоколадка. Сейчас она благополучно покоилась на дне моей сумки, и я еще не решила, что с ней сделать… Съесть, или поставить в рамку.
Но лишь на лестничном пролете я поняла, как права была Маруся, заметив, что день еще не закончился… Рано я его проводила, ох, рано!
В холле, прислонившись к колонне, стоял Гоша Косых. Рядом с ним подпирал своды его друг – Даниил Ерохин. Тот всегда относился ко мне тепло, я бы даже сказала, слишком. Иными словами, он пытался флиртовать, а я пыталась делать вид, что слепая и тупая, и его знаков внимания в упор не видела.
Парни уставились в телефон Гоши и меня не заметили. Тем более, в холле было достаточно студентов, чтобы слиться с толпой. Но все равно, в какой-то момент хотелось позорно развернуться и сбежать. Переждать где-нибудь в столовой, пока эти двое свалят с горизонта. Но моя гордая сторона решила иначе. Поэтому я выпятила грудь, и, сделав независимое лицо, стала спускаться по лестнице.
Я уже проходила мимо парней, цокая каблуками, как Тайра Бэнкс по подиуму, когда почувствовала чертов взгляд…
Клянусь, в моей душе не осталось ни единого теплого чувства к Гоше. Я выжгла все дотла, а после выбросила прочь угли и вымела пепел. Не было больше любви. Лишь ненависть и презрение.
Однако, не смотря на это, ощущение, будто этот человек все еще имеет какую-то мрачную власть надо мной, никуда не делось. Да, оно было не таким сильным. Но оно было. Чувство холодной, сильной руки на моем горле. Тошнотворное и пугающее.