Я уже готова была, что меня прямо сейчас выпрут из подворотни, потому что забралась в чье-то жилище. Но на плачь ребенка никто не отреагировал. Как будто бы никто ничего не слышал. Что-то дрогнуло во мне, и я на корточках подобралась ближе к малышу. В тупичке было так темно, что я не видела даже кончика своего собственного носа, поэтому принялась искать ребенка на ощупь.
— Твою же мать, — прошептала в ужасе, когда поняла до чего дотронулась моя рука. На земле, в куче вонючих, покрытых чем-то липким тряпок лежала мертвая женщина. И рядом копошился в мокрых, грязных пеленках крошечный, худой, как скелет, младенец.
По закону деревянных джунглей, я должна была уйти. Это не мое дело. Это не мой малыш. У меня уже есть сын, у меня самой нет ни еды, ни крыши над головой. Но я не смогла. Из подворотни я выползла с крошечной, новорожденной девочкой на руках.
Обшарить жилище нищего проще простого. Кроме кучи тряпья, из которого я выдрала сухие куски, чтобы завернуть малышку, в закутке ничего не было. А мне все еще нужно было добыть еду. Я посмотрела на небо, до рассвета оставалось не больше пары часов. Мой сын уже, наверное, сходит с ума от страха, ведь я ушла слишком давно.
Я кралась по предрассветному городу. По пути мимоходом, как будто бы проделывала это тысячи раз, стянула с забора старую конскую попону, стащила с веревки тонкое шерстяное одеяло и какие-то тряпки на пеленки, увела с крыльца небольшое ведерко и пару поленьев из чьего-то дровяника… Ни сомнения, ни совесть больше не мучили меня. Я слишком сильно не хотела быть той женщиной, умершей от голода и холода.
Всю свою добычу я связала в узел и повесила за спину. Когда увидела пьяного мужика, храпящего на скамье у дома, не раздумывала ни секунды. Подошла и обшарила карманы, не чувствуя ни стыда, ни брезгливости. Моей добычей стали грязный носовой платок, кошель, в котором перекатывалась одинокая монетка самого мелкого достоинства.
Из прошлой жизни я хорошо знала размеры пошлин на зерно, объемы годового производства молока, и даже стоимость говядины проданной Грилорским королевством за прошлый год, но понятия не имела, что можно купить на одну гринку. Подкинула крошечную, с ноготок, серебряную монетку, горько усмехнулась и убрала ее обратно в кошелек, который сунула за пазуху. Может на одну гринку ничего не купишь, но ведь и пьяный мужик на улицах Нижнего города не один.
Теперь я двигалась еще медленнее. Постоянно прислушивалась, стараясь услышать где еще храпит моя будущая жертва. Найти мне удалось еще четверых. У двоих в кошельках было пусто, третьего, судя по вывернутым карманам, кто-то выпотрошил до меня, а вот четвертый порадовал. Пять гринок упали на мою ладонь вместе с первыми лучами солнца.