Петька присмотрелся и в самом деле, увидел лодку, направлявшуюся к ним. В ней сидели на вёслах два отчаянно загребавших мужика. Они по очереди помогли всем сбежавшим перевалиться через борт на дно и так же быстро помчались к берегу.
Пётр осмотрелся: всего бежавших было семеро: Корявый, Левон, мужичонка на побегушках, ещё три каторжника, которых он видел в свите Корявого, но не знал, как их звать, и он сам.
Немного отдышавшись, Левон сменил одного из мужиков на вёслах, и Пётр последовал его примеру.
– Живей, робятушки, живей! – приговаривал Корявый, глядя назад.
На берегу их уже ждали: высокий мужик, до самых глаз заросший бородой, и рядом с ним собака.
– Ну, здоров, побратим! – сказал мужик.
– Здоров, Кузьма! – ответил Корявый, и они по русскому обычаю троекратно поцеловались.
На этом нежности закончились, и беглецы быстро, насколько это позволяли сковывавшие ноги цепи, углубились в лес.
– Ну, острожники, давай в нормальных людей превращаться! – через пару вёрст Кузьма развязал мешок с инструментом и принялся освобождать каторжников от кандалов, которые они тут же глубоко зарыли.
– Пошли, ребята! – Кузьма направился прямо в чащу леса; собака, симпатичная помесь лайки и дворняги, радостно поскакала у его ноги.
Путь показался Петру очень длинным: они шли молча весь день и часть ночи, и вот когда он подумал, что от усталости больше не сможет двинуть ни ногой, ни рукой, Кузьма остановился и сказал:
– Пришли! Заходите, жена моя вас накормит, и ляжете спать.
Такая же высокая, как он, женщина открыла дверь в избу и пригласила к столу. Петька был так утомлён, что не понял вкуса того, что он ест и пьёт, и готов был повалиться и уснуть здесь же, за столом, что, видно, он и выполнил с успехом, потому что почувствовал, как его треплют за плечо, и услышал добрый женский голос:
– Глянь, как его сморило! Устал, бедняжечка. А какой молоденький да хорошенький!
– Аграфена! – строго сказал низкий мужской голос. – Ты мне это брось!
– Парень! – это уже адресовалось Петьке. – Пошли, покажу, где ляжешь!
Пётр разлепил веки, с трудом пробормотал слова благодарности и поплёлся вслед за провожатым в сарай, где упал на копну душистого сена и рухнул в сон.
Пробудился он утром от звонкого:
– Цыпа-цыпа-цыпа! – и беспорядочного куриного кудахтанья.
Солнце светило вовсю сквозь щели сарая, рассыпаясь лучами по сену; Петька с наслаждением потянулся, разминая затёкшее от долгого сна тело, и вышел на двор.
– Хорошо почивали? – прищурившись на него, спросила хозяйка, кормившая кур.
– Спасибо, давно так не спал! А где все? – немного смутившись, поинтересовался он.