– Нет. В смысле, без тебя он, – она ткнула пальцем на спящего мальчишку, – может до деревни не дотянуть.
Корс некоторое время смотрел на неё исподлобья, потом вздохнул и махнул рукой, соглашаясь.
– Только он целиком на мне не поместится, – заметил он, и Вилька сразу заозиралась по сторонам.
– И не надо. С ногами что-нибудь придумаем.
– Ага, – пробурчал рыжий тихо. – Давайте я их ему откушу…
Сначала Вилька предложила сделать для больного нечто вроде волокуши. Но тут с ней снова заспорил Корс, возмутившись, что они из него уже не ездовую собаку сделать хотят, а целую тягловую лошадь.
– Хорошо. И как же по-другому? – сложила руки на груди девочка.
– Просто привяжете его мне на спину, – сказал Корс, – а ноги пусть по земле тащатся – я постараюсь поровнее дорогу выбирать.
И поскольку ничего лучшего придумать не удалось, пришлось с ним согласиться.
– Слушай, – словно опомнившись, вдруг спросила Вилька у рыжего, когда все готовы были двинуться в обратный путь, – а мы далеко от селенья-то находимся?
– Нет, не очень, – покачал головой тот.
– Это хорошо… – Помолчала. Как ни тяжело было это признавать, но Вилея уже поняла, что вывести из леса детей сама она не сможет. Потому что никто из незримых лесных обитателей не желал иметь с ней дело. Они просто отвернулись от неё, как от обычного человека, не отвечая на зов и не показываясь на глаза. Поэтому девочка снова взглянула на перевёртыша. – А ты нас хоть обратно вывести сможешь?
– Конечно, – слегка даже обиделся Корс. – У меня же кошачья память. И запах человеческого жилья я за версту почувствую.
– Тогда давай, перекидывайся.
Но рыжий внезапно смутился и, взглянув на злосчастную яму, из которой недавно освободили деревенских ребят, произнёс:
– Сейчас. Подождите немного.
С этими словами он нырнул в щель между землёй и древесным стволом, а через минуту уже выбрался наружу.
Ничего не понявшие дети только плечами пожали.
После этого маленькая процессия уже с двумя факелами медленно двинулась обратно в деревню. Один из найдёнышей шёл сам, тяжело опираясь на подобранную в лесу длинную палку, а другой – тот, которого Марька наскоро подлатала недолговечными заговорами, – лежал на спине перекинувшегося в рысь и заодно показывающего дорогу Корса и, скорее всего, ощущал себя в Светлых кущах, даже несмотря на то, что ноги его волочились по земле.
Какого же было их всеобщее удивление, когда деревья, наконец, расступились, и перед их глазами оказались не дальние редкие огоньки небольшого селения, а высоченные ворота каменной ограды. За ней, чуть подсвеченные каким-то чудесным светом, высоко в небо уходили крыши огромных каменных же домов в несколько этажей и длинные копья таких же башен.