– Здеся амбар, над ним мальчонка спит, а тебя расположу в гостевой. С почетом. Хошь, если продрогла, печь истоплю. Мы то привыкшие, на речке живём, – мужчина провел Марфу в комнатушку, пристройку к мельнице, с одним окошком. Зажёг лучину. Поставил на стол. Отодвинул тканевый полог у печки, с полки гордо достал странный предмет. Стеклянную колбу в металлической подставке. Запахло воском и чем-то ядовито маслянистым. Степан поколдовал над диковинной утварью и в комнате стало светло, будто днем. Марфа воскликнула от удивления. Молодой человек был доволен собой, пояснил: – Достал по большой дружбе, всякие проходимцы, отщепенцы ходят, иногда за хлеб разные вещицы чудные предлагают. Вон енто керосина, – он махнул склянкой с желтоватой жидкостью. – Ею даже вшей можно вывести. – А ребятенок спит поди? Може поисти чего ему? Оголодал поди, яйки сварить и хлеба ломоть, вона ячмень аж под ногами лежит, а чай какой полезный. Для дитяти самый раз, мышцы строит и лечит. Он и при его болезни вспоможет. Пахнет у вас мышиным пометом. Я знаю, шо с мальцом случилося.
****
Сидор метался по хате как загнанный охотниками в ловушку волк, сшибая углы и снося половицы. Гортанный рык звериного страха переполошил всех соседей. Стефан не знал как успокоить друга.
– Братка, разумей, шо с ней сталося то? Може в лес за своими кореньями пошла? Брешут злыдни? Шо це баб не знаешь? Хужей ворон каркают, сидай, утро вечера мудренее,– друг ходил следом, боясь слово лишнее молвить. _-Сидай, дружочек, давай покумекаем с тобой, може лучше да утра и к старосте. круг соберем! Пущай староста до правды добирается, що думаешь?– Стефан подпалил лучину, шафрановое пламя заплясало, воск затрещал, зачадил сизым дымом, в комнатенке воцарился мрачный. тревожный полумрак. Сидор резко остановился посреди хаты, резко саданул пл сундуку, распахнул крышку сундука, со звериной злостью вышвыривая из живота хранителя приданого жены пожитки, покрывала, скатерти. Со звоном разлетелась медная посуда, бряцая как драгун шпорами, забренчали подносы.
– Шо творишь, брат? – Степан нервничал уже не меньше друга. – Зараз светать буде. Обожди маленько. Под горячу руку делов натворишь, – он зачерпнул из кадки в деревянный ковш воды и с размаху окатил ошалевшего Сидора.
– Шестилинейка у меня была, найти не могу. Гринька ответить должен. Выменял по случаю у служивого одного. Думал не пригодится. А вот оно пригодилося – то ружьишко, – Сидор схватил лучину и подсветил дно сундука. "Пусто".
– Не пори горячку, дружище. Сидай на лавку, давай зараз обсудим все, пошла до лесу, вертается, погутарим, сидай, – Стефан с силой усадил Сидора на скамейку. – Шо она дура, отродясь в лес в тёмную не ходила, по утру – да. Чует сердце беда случилась, спрягай коней. Как знал, второго взял, думал пахать Богатырь будет, хромоногого за бесценок забрал. А Марфа на ноги подняла. Голубка моя, куда ж запропастилася?– несчастный муж запустил в густые волосы пятерню и обречённо стукнул по столу. – Где ружье, итить твою ж? – глаза сверкнули. – Може, кто был, покамест рыбачили? Или Марфа где спрятала?– осторожно предположил Стефан. – Марфа, баба характерная, но моих вещей брать без спросу непривычная. А кто чужой откуда смелости набрался заходить – то сюда? Ведьмин же дом, – ехидно сощурился, взяв себя в руки.– Говорю, случилось шо то, чую. Она то ружье и в руки не возьмет, для нее то ж дьявольская штуковина. До лесу збирайся, порыщем там! У ручья она частенько засиживалась, Богатыря седлай, свово тож веди,– Сидор откинул занавеску. Хутор оживал. Надрывались натужно петухи. Коров соседских пастух, белобрысый малец Яшка, погнал на пастбище. Он щелкал кнутом, задавая направление небольшому стаду, те лениво жевали и бренчали колокольчиками. Перелаивались псы за оградами. Сидор распахнул окошко: