Ей, все же, стало любопытно, что там у него.
– Ты всегда знаешь как заткнуть меня: подкупить очередной материальной дрянью, потому что я продажная шкура и тупая идиотка, которую в два счета можно обвести вокруг пальца.
Агний решил, что надо действовать наверняка, иначе она заведётся не по-детски, поэтому с лету напал на неё, прижал под собой и закрыл её рот своими губами. Оторвавшись, он произнёс.
– Я же стараюсь предложить себя, а ты хочешь выгнать меня. Я все сделал. Присмотрел за детьми, за новобранцем последил, теперь вот стараюсь уменьшить свою рабочую нагрузку. Плохо что ли?
Далила сдалась.
– Нет.
– Тогда дай нам отдохнуть вместе, понежиться вдвоём.
– Хорошо, Агний.
– Не говори таким рабским тоном. И ещё я ведь не показал ещё ту свою дрянь.
– Покажи.
Он встал и направился к комоду с бельём, куда намедни спрятал вещицу. Его и раздражало, и бесило, и волновало, и возбуждало, когда у неё так резко сменялось настроение. С грымзы невыносимой стервы внезапно становилась такой мягкой и податливой, что он и винил себя и проникался честолюбием, что это его воздействие.
– Вот.
– Господи, Агний, это те самые алмазные часы!
В коробке лежали наручные часы, и браслет и сам механизм были выполнены из крупных бриллиантов.
– Лучшие друзья девушек.
Хрисанф улыбнулся и надел часы на её запястье.
– Я ничего не дарил тебе за то, что подарила мне детей. И вот недавно, почти случайно, увидел у старого знакомого информацию, что он нашёл гнездо алмазов цвета Ариэль. Это ведь не искусственные.
– Впервые вижу камни такого цвета.
– Они очень редкие.
– Но как механизм поместили в минерал, не портя его?
Она не особо разбиралась во всех этих тонкостях. И вообще не очень любила часы, но как-то, когда ещё была подростком, рассказала, что хотела бы часы из таких бриллиантов.
– Калита знает способ с использованием ртути и ванадия. Вообще-то соединение, которое он придумал: пентаксгрюэль, гораздо твёрже и состоит вообще из пустякового материала, но он не так бросок, как эти простые камешки.
– Агний, это так красиво! Ты опять купил меня!
– Знаю. Я знал, что тебе понравится и знаю, что, наверняка, ты их не будешь носить, считая снобизмом и что от воды они испортятся, когда будешь мыть руки. Это в знак того, что моё время принадлежит тебе, и ещё чтобы ты держала и мяла в пальцах время, как угодно твоей душе: чтобы время было драгоценностью, вечной, бесконечной драгоценностью в твоей жизни, которое всецело принадлежит тебе и служит тебе и любит тебя.
– О, Агний! Ты всегда так изысканно изъясняешься…
Он нежно приставил указательный палец к её губам, чтобы она опять не нагородила чуши выше крыши.