– Чувствую себя не в своей тарелке.
Он судорожно выпил половину своего чая и потянулся за чайником, чтобы вскоре налить новую порцию.
– Синьора, вы правда не конъюгат? Я ощущаю себя таким раскрепощенным.
– По правде говоря, психолог и учёный я только на бумажке. Так что, можешь расслабиться. И о каком раскрепощении ты толкаешь, когда извиняешься через каждую секунду и обращаешься ко мне, как к начальнику.
Айтал негромко, но звонко рассмеялся. Ну да, папкины обаятельные гены никуда не девались, оказывается. Я даже не могу заставить ненавидеть себя этого мальчика, хотя он так похож на Аракелу.
– Прости-те. Это всё из-за того, что нам катастрофически не хватало женского общества. Мы с братом боготворим женщин!
– Ой, не сказала бы про Айнара.
– Синьора, пожалуйста, любите моего брата! Он замечательный! Когда вы его узнаете, то полюбите всей душой!
Не думаю. Как и выяснилось, любовь слепа.
– Ээ… Ну… Я уже люблю тебя. И это уже недурственно да?
– Ах, синьора!…
– Вы так добры ко мне! Я это уже слышала.
Айтал опять рассыпался в золотистом смехе. Господи, это вытяжка всего лучшего из Хрисанфа. А тот – концентрация всего плохого. Какая ирония. Бедный Агний. Хотя он наверняка считает, что Айтал хорош сам по себе и он тут ни при чем. Зато упорно видит, как плох сам, видя Айнара.
– Синьора!
– Тебе надо познакомиться с Аэлитой. Есть тут одна персона. Вы споетесь с первого взгляда.
– Папа рассказывал мне о такой. Отенкай.
– Да. Папа вообще разговорчивый оказался.
Айтал опустил глаза, и Далила почувствовала стыд, и укор со стороны парня.
– Синьора. Простите. Простите меня за всё.
– За что?
– За Айнара, за то, что мы занимаем отца так долго, когда у вас маленькие дети.
Далила услышала, что хотела бы услышать.
– Ты так любишь Хрисанфа? Почему?
– Он же мой отец. (они же – мои дети. Где-то я уже слышала эту песенку)
– Но вы же его практически не знаете…
– Я знаю его. Когда я впервые увидел его, мне было четыре года. И я сразу, с первого же взгляда полюбил его всем сердцем.
Ладно, чувак, ты ангел во плоти. Ты так ко всему и вся относишься.
– А Айнар?
– Он тоже. Мы же близнецы. Мы вышли из одной зиготы.
– Хм…
– Синьора, я такой стал распущенный в словах с Вами. Вы верно, обладаете какой-то магией. Папа говорил, что вы невероятная.
– Твой папка немного сумасшедший, знаешь ли.
– Все гении такие.
– Прости и меня, что вы живёте не с ним.
Я это сказала!
– Ах, синьора! Здесь никто не виноват. Люди сходятся, люди расходятся. Папа очень любит вас. Сильнее, чем кого-либо.
– Это не так. Вы же его дети.
– Мне так хорошо с вами! Я понимаю его.