– Не твоя забота. Лучше позаботься о моем платиновом кольце.
– Ну, ты и грубиянка. С такими пальцами не то, что к февралю, к марту не успеем.
– Тогда уже все.
– Что все?
– Ну… Не знаю. Со мной всякое может случиться.
– Да-да-да-да. Помнишь, как мы тогда смеялись: «моим стихам, написанным так рано, что и не знала я, что я поэт»…
– Да-да-да-да. «Кладбищенской земляники крупнее и слаще нет».
Есть у меня несколько любимых могилок. Камни с надписями стерлись. Недавно это было. Но время – такая штука, что быстро уносит все в забвение. У меня волосы на затылке встают дыбом. Не от страха. От чего-то очень великого, старого, первозданного.
«Прохожий, остановись» – говорят они. И я останавливаюсь. Ложу свой лук на нежную зеленую траву и часами сижу подле, терпя жару, слепней и тревогу. Мимо проезжает всадник. Конь его, как торт зебра, испеченный тем самым ученым. Лошадь шамана. Без шамана. Этот человек верхом на тебе такой же простолюдин, как Нинка-простынка, Денис-почему-прокис и я-я-я-я-я-я-я-Я.
Старики поговаривают, что если надеть на глаза такой лошади черные очки, снять всю конскую сбрую, и отпустить часок погулять при полной луне, то через девять дней она может (вовсе это и не обязательно) родить человеческое дитя, которое, может быть, будет (вовсе не обязано) из той крови, из какого теста сварен якобы его брат-злодей.
Мне сразу же тогда захотелось украсть ту лошадь. Полгода миловать ее на свежей травке, устроить для нее длительное лето. И черные очки я прикупила бы у того раба. И белое тельце чайки-охотника, выкормленной на мясе воронов, дала б.
Но мне всего лишь 14 лет тогда было. А это несовершеннолетие тогда было. Значит, дела б не удались.
– Так, где же мое кольцо помолвки? Где мое кольцо? Где мое кольцо из платины? Где оно?
– Фуфф… неприятно. Ты ведешь себя так, как будто хочешь выйти замуж.
– А где мое кольцо? Где мое кольцо помолвки? Ведь уже конец января.
– Смотри! Я вижу. У твоего оленя отвалился рог.
– Да. А где мое кольцо? Где мое кольцо?
– Аааа!!! Вот оно!
Денис берет фольгу из-под шоколадной конфеты. Он сделал из нее на скорую руку колечко. Я протягиваю жадно правую руку. Раб поет нам свадебный марш. И мы обручены. Закольцованы. Скованы.
– Ну, все. Ты успокоилась?
– Да. Это мое кольцо.
– Теперь ничто нас не разлучит во веки веков. Аминь. Хоть я и знаю тебя только девять дней.
Он смахивает кусочек табачного пепла, севшего с сигареты раба, на его левую бровь. И начинает слушать музыку через наушники.
– Большая вода близко. Мне снилась река жизни. Мне показалось, что я потеряла твой подарок.