Я люблю сидеть у тех могил. Чуть подальше конечно. Сами они совсем развалились. Я сижу на разбитом молнией засохшем дереве. Жарит солнце. Изредка летают слепни. Вода рябит от ветра. Многие цветы уже давно отцвели. Июль на дворе. Июль и в лесу. Колокольчик скученный, вероника серая. И какая-то трава, так пряно вкусно пахнет прямо в нос мне, по ветру. У нее мелкие белые цветки, а может это та трава, что с мелкими желтыми цветками? А я замечаю другой цветок. Один-единственный. Все его братья и сестры дружно жили под солнцем в начале июня, и еще тогда, когда запечатывали себя в памяти незабудки. Среди летней зелени один он около этих водопадов яркий, как капля крови на снегу, как моя старая изодранная толстовка, розовый фламинго, заблудившийся среди серых цапель центральной якутии.
Сонная психоделия
хейске и сони сидели на теплом сухом крыльце. заходящее солнце озаряло золотом. как будто хейске знал, что сони не любит холод и слякоть. и это было лучшее место для разговора. сони наслаждалась поздней вечерней красотой, но где-то вспомнила: вообще-то вся снежная округа была усыпана детскими телами, барахтающихся в белой долине, не думай, что тепло обманет.
неподалеку какие-то девушки бегали с лейками и примеряли наряды.
сони тоже примерила подарок и была очень довольна. в большинстве своем она не понимала, что находится во сне.
все началось с телефона. когда кто-то не может достучаться до тебя в реале – начинаются звонки – рассказывала как-то сони.
на этот раз телефоном послужили старые сломанные часы, такие какие были в древности на цепочке у мужчин (потерянное время). внутри было что-то вроде мази звезда (бальзам для засохшего сердца?)
кто-то отправлял сони сообщения: обрати внимание. он скучает по тебе. он в опасности.
сони игнорировала. потом разволновалась и пыталась дозвониться. но номер не отвечал.
потом сони работала для какой-то семьи. и они возились с какими-то девушками.
и в тот дом пришел хейске. сони обрадовалась и спрашивала у хозяев: он кажется ваш родственник. они отвечали: нет, это совпадение.
сони заметила среди этих людей пожилую женщину, которой в реальности не было в живых. это послужило сигналом. пытаясь вырваться из пелены сна, она спрашивала: окаасан, отоосан, на улице изменилась погода, на улице потеплело?
но потом сони с хейске были на самой вершине мансарды старого домика. и он обнял ее. сони почувствовала, что окружающее исчезает и остается только эфемерное, только чувства. как тонущий человек, она на мгновение распахнула глаза. и ощутила, что комнату наполняет прохладный сладкий запах, смешанный с ароматом весенней лиственницы и молодых побегов ивы. запах подавлял ее собственный запах пота, кожи, загнанных лошадей, старых отшельников и заброшенных городов.