, которые не пускали Артёма ко мне. В его реальности всё осталось так, как было. Он продолжал ходить в школу, играть на гитаре и переписываться со мной, не подозревая, что уже находится одной ногой не в этой жизни.
Меня трясло при мысли, что, переписываясь со мной, он попал под машину. Но если бы мы не успели обменяться несколькими сообщениями до аварии, он исчез бы навсегда сразу. Я бы никогда не увидела его лица, не услышала бы, как он играет и поёт. Было бы мне легче? Возможно. Но именно Артём подтолкнул меня двигаться к мечте, а не идти на поводу у родителей. Он вроде моего ангела-хранителя.
Когда мы оказались в спасительной тишине квартиры тёти Тани, Артём уверенно прошёл сразу в мою спальню. Он прекрасно здесь ориентировался.
Он осмотрел немногочисленные книги, которые стояли на полке, полистал мой альбом, потрогал карандаши и повернулся ко мне, засовывая руки в карманы джинсов. Я снова не знала, о чём говорить. Что я могу сказать человеку, который, первое, почти погиб из-за меня, и второе, застрял между мирами тоже из-за меня?
– Я ни о чём не жалею, – сказал Артём, и я уставилась на него, не веря своим ушам. Он ведь почти умер! Он не жалеет, что не проживёт долгую жизнь? – У меня было много месяцев, чтобы всё осознать и осмыслить. Что случилось, то случилось. Теперь я просто хочу освобождения. Завтра они отключат меня. Туда никого не пустят, и я не хочу там быть тоже. Можно я останусь здесь?
– Конечно, – кивнула я и задала вопрос, который мучил меня: – Ты не ненавидишь меня?
– За что? – его глаза округлились.
– Я убила тебя.
– Это была не ты. Это стечение обстоятельств. Ты не виновата.
Но почему я чувствую себя так паршиво тогда? Может, если бы я могла ему помочь, я бы чувствовала себя лучше?
– Алён… я продолжал с тобой общаться, даже когда всё понял. Ты мне нравилась. Я влюбился. Моё тело пострадало. Но мой разум и душа тянулись к тебе. И это не изменилось. Я вёл себя эгоистично. Только ты можешь мне помочь.
– Но как?
– Старшие говорят, что я должен завершить некую миссию на земле. И это как-то связано с тобой.
– Почему они не пускали тебя ко мне?
– Считали, что это слишком опасно. Нам запрещено вот так врываться в жизни живых. Ты исключение. Моя душа не просто застряла. Моя душа продолжила жить земной жизнью, поэтому, в отличие от других духов, я смог разговаривать с тобой. Первое, чего лишаются застрявшие, – это возможности общаться с людьми.
Мы проговорили до самой ночи, и я уснула под его голос, который напевал мне нашу песню.
Our time is running out
Our time is running out