К своему стыду, я почувствовал, как кто-то маленький и трусливый повторил где-то под ложечкой: пускай!... на всякий случай... Я поспешил задавить это мерзкое, доселе неизвестное существо тем, что насмешливо выпалил:
- У вас, наверное, и планчик уже готов, Михаил Ксантиевич?
У грека, конечно, был готов и планчик. Хряпов должен осмотреть первый этаж и подвал (смелое решение, отметил я), я - второй, где расположены наши комнаты, а себе Фундуклиди отвел чердак. Когда Михаил Ксантиевич изложил все это, я почувствовал досаду: не хотелось слоняться по и без того надоевшему этажу. Коридор слишком напоминал о редакции "Нашего голоса". Меня привлекали места, доселе неизученные.
- Михаил Ксантиевич, - предложил я, - не уступите ли мне чердак?
- Нет-нет, - быстро сказал наш толстый Пинкертон. - Всё должно быть в соответствии с планом... Господа, я призываю вас к дисциплине! Господин Мацедонский, вы осматриваете второй этаж, господин Хряпов - низ и подвал, я - чердак. И - больше внимания, господа! От этого зависит...
- ...безопасность! - закончил я. - А может все-таки уступите, Михаил Ксантиевич, а?
- Господин Мацедонский, зачем вы так? зачем вы так? - Фундуклиди вдруг разобиделся на такой пустяк, подступил ко мне и размахивал руками. Я разрабатываю план! Ваш долг - помогать мне!... Какая вам разница чердак, не чердак!... Какая?
Грек пыхтел и сердился, но тут и я начал досадовать на то, что этот недалекий любитель шарад помыкает нами, как шестерками. Нет, теперь не следует отступать! В горячности я скатился на шантаж:
- Если вы такой пустяковины не желаете уступать, то я вообще отказываюсь от ваших пустых планов!
Хряпов тоже, видно, решил осадить Фундуклиди. К тому же, я подозреваю, ему не чуждо было купеческое удовольствие поиздеваться над людьми лакейской профессии.
- Действительно, - развел он руками. - Михаил Ксантиевич, отчего бы вам не уступить... Несолидно...
Фундуклиди от волнения вспотел; лоб его заблестел; он выпятил губу и смотрел на Хряпова, как баран на забойщика. Видно было - детективу очень не хочется уступать. Но тут получалась не та ситуация, когда можно изо всех сил упереться рогами в стену.
- Ну... э..., хорошо, - пробурчал он голосом, весьма далеким от той кривой улыбки, которую привело на его лицо нежелание перечить Хряпову. Конечно... как вы желаете, Петр Владимирович.
"То-то, хозяин - барин", - злорадно отметил я про себя - уже в который раз - эту привычную трусость дворовой собаки. Боже! До чего же славно, что, несмотря на все прочие шишки, меня миновала подобная участь: ходить под высокой рукой какого-нибудь чванливого кошелька. "Личный детектив"!... Звучит ничуть не лучше, нежели "личный стакан". Впрочем, я во-время спохватился и в мыслях отдал должное образованности и - всё-таки воспитанности Савватия Елисеевича...