И вот, плачется его жена, что Левский загулял. Творческий кризис. Вааль плюнул, собрал волю в кулак, взял трость и похромал к его мастерской.
Он был там, это чувствовалось сквозь стены. Внутри билось другое пространство. Едва Вааль открыл дверь, как сам упал на колени. И никогда не было у него такого дурмана, такого экстаза – что бы ни творил, сколько крови бы ни проливал.
Стало страшно – если его, стороннего человека, так захлестнуло чужой творческой волной, то где сейчас Левский и как его вытащить?
Вааль чувствовал, что сейчас вскроет себе вены в попытке создать… что? Да не важно. Едва сдерживаясь, сделал шаг к Левскому – он мирно сидел в кресле. И можно было подумать, что он дремлет, но это было не так. Сон ни имеет ничего общего с тем чувством, что испытывали Гончары. Вааль потряс его за плечо, пощекотал – но он не шевелился.
– Васик, очнись, очнись… – голос Левский не слышал. Да и никто не слышит голосов реальности, будучи по ту сторону.
Как его вытащить? Что он пытался сделать и зачем? Бессмысленный, сильный всплеск чистого творчества без цели – вот что было перед глазами.
Ножи лежали на столе. Серебряный нож Гончара, раны от которого затягиваются сами. И обычный старый ножик, запачканный кровью.
Вааль на мгновение колебался: а сработает ли? Но все же рискнул, взял маленький комок глины, и сел рядом с другом. Провел сначала по своей руке ножом, и поморщился от боли. Спустя пару минут рана затянулась. Он также провел металлом по руке друга. Пальцы, сжимающие нож дрожали, и он отложил его в сторону. Пока рана не затянулась, он соединил рук на комком глины, и нырнул сам.
Он мысленно звал Васика снова и снова, и чувствовал его присутствие везде: в тенях и мельтешении энергетических потоков, в волнах непроявленного. Он был там, и в то же время – уже растворялся, исчезал.
«Мне нужны тапочки», – вспомнил он, и прокричал это вслух. Это звучало смешно, наивно, но ему нужен был «якорь», что-то. Связывающее его с миром из плоти и крови.
«Мне нужно вытащить его» – повторил Вааль. «Помоги!»
ПОМОГИ МНЕ!
Он знал, в подпространстве – главное задать цель. Главное знать, что ты хочешь и не вестись на ложное всемогущество и экстаз. Как в жизни.
Он смотрел на друга, который начинал шевелиться. Кажется, удалось. Кто бы мог подумать, что великого Гончара спасет воспоминание о простых тапках.
Самая холодная ночь
Холодный снег заметал тропинки. Ромей подпрыгнул. Раз, два, три. Надо бы найти войлок… Или ткань – стельки сделать. Украденные ботинки были летними, не для промозглого предзимья славного города Каива. Не для этой зимы.