Все мы умрем раньше, чем простые люди: вместе с кровью уходит наша жизнь, и чем мощнее создание, тем больше мы стареем. Мотылек отнял у меня несколько дней. Первый созданный живой керамик отнял у своего мастера много лет.
Только вот я всегда думал: какая разница? На любой улице тебя собьет повозка, в подворотне накинется грабитель с ножом или посреди поля ударит молния – люди гибнут в любом возрасте от тысячи разных причин. Я хоть могу заниматься любимым делом.
Я открываю заслонку и ставлю на стол маленькую глиняную фигурку. Мы снова ждем. Никто не прерывает меня, ведь все, что делает Гончар, отражается на керамике. Жду, пока глина остынет и легонько касаюсь ее пальцем. И под моей рукой глина рассыпается, освобождая маленькое существо.
Пару раз взмахнув крыльями, он взвился под потолок, сделал круг, затем сел на плечо Джареду, потом молодому мастеру, потом остальным, и в конце вернулся ко мне. Он и правда светился: тихим, мягким светом, как огонек свечи.
– Неплохо, – снова похвалил меня молодой мастер, – Васик Левский, вы приняты в Гильдию.
Все сразу расслабились.
– Ну, теперь можно и в кабинет, кофейку выпить, – улыбнулся Джаред. – Да и документики, хм. Документики подписать еще надо. Васик, мотылька забери, – бросил он мне. Я посадил крылатого керамика на ладонь и вышел следом за четверкой мастеров.
Мы все медленно поднялись в кабинет на втором этаже, где мне выдали номерной серебряный нож, взяли образец крови, чтобы дверь в гильдию и охранник смогли меня запомнить и открываться от моего прикосновения. Еще я подписал кучу бумаг: что не буду создавать ничего с намерением причинить вред, что обязуюсь платить членские взносы (четыре золотых в год), что, как член гильдии, раз в два года реального времени имею право воспользоваться трёхнедельным отдыхом на Ориканских озерах, где отдыхал сам король… И прочее.
Расписавшись, где положено, я, следуя правилам, низко поклонился, завернул нож в грамоту и молча вышел.
– Удачи, – услышал я тихий голос молодого мастера. – Ножны сделать не забудь.
– У меня уже есть. Отцовские.
Он понимающе прищурился и кивнул с одобрением.
***
Если вы думаете, что сразу после посвящения жизнь моя пошла в гору, я открыл свою лавку, стал счастлив и все такое, то вынужден вас огорчить: ничего подобного. Это был не роман из тех, что писали скучающие барышни. Не изменилась моя жизнь нисколько. Я по-прежнему пахал на Джареда пять дней в неделю: носил глину, выкидывал мусор, чистил печь, иногда ваял простенькие вещицы для мастера – вроде бокала, который обезвреживает яды. В субботу я шёл в Гильдию и пропадал в библиотеке. В воскресенье я иногда проведывал мать с сестрой. Конечно, Джаред разрешил мне пользоваться его мастерской по воскресеньям, но создавать живого керамика, тратить на него жизнь забавы ради было глупо. Да и куда его? За мной и так по пятам летал мотылек с экзамена.