Когда закончу свои дни, —
я приблизительно уж знаю.
Но обязательно весна
вернется в город к нам с победой, Оттают мерзлые дома
и вновь смеяться будут дети.
По Ленинграду вдруг трамвай
покатит вновь с веселым звоном.
Придет и к нам победный май
и мир к нам в город принесет он.
Мы не выжить хотели в бою,
Просто было для нас непонятно, —
В третий раз брали мы высоту,
Чтобы завтра вернуть все обратно.
И на что нам сдалася она,
Больше роты уже положили.
Будет сниться нам та высота,
Если все же останемся живы.
И опять по приказу: «Вперед!»
Мы ее уж какой раз штурмуем.
Для чего? – Кто же там разберет.
Для чего? – Ну никак не пойму я.
Может, очень важна высота,
Ведь не зря же мы к ней привязались, И не зря столько наших ребят
Перед этой высоткой остались.
Горела Курская дуга,
Как свечки догорали танки.
Пропитаны поля, луга
Соляркой, кровью; и останки
Людей, машин лежат вокруг,
Об аде том напоминая.
Остался жив, а лучший друг,
Сгорел он в танке, и не знает, Что мы сломали все же их,
Свою мы землю отстояли.
Что Русских не завоевать, —
Всему мы миру доказали.
* * *
За стихающими боями
звонко слышится тишина,
И не верится, братцы, нам с вами, что закончилась эта война.
Но еще разрываются мины,
унося жизни наших бойцов,
И подводные лодки в глубинах
до сих пор смотрят смерти в лицо.
Но осталось, ребята, немножко, —
скоро мир к нам придет и тогда, По полям, по лесам, по дорогам
мы вернемся в свои города.
И, стряхнув с себя порох и копоть, мы начнем снова мирную жизнь.
Но пока еще трудно немного,
ты, солдат, не сдавайся, держись!
Горит лампада на столе,
не слышен вой бомбардировок.
На занавешенном окне
мороз узор рисует новый.
А у окна стоит кровать,
всего полметра до буржуйки,
Но головы уж не поднять,
не встать уже вторые сутки.
Я бы буржуйку растопил,
попил бы чаю и побрился,
Но нет уже последних сил,
два дня как я уж с ног свалился.
Я знаю, что меня найдут, —
шаги слышны уж недалеко,
На Пискаревку отвезут, —
там мне не будет одиноко.
А когда кончится война,
наш город изо льда восстанет,
Придут другие времена,
и на людей с небес мы глянем,
Все те, кто не смогли дожить,
мы все равно как будто с вами.
Ну а пока – все снег кружит,
для многих он последним станет.
Я прижался к камням, приподнял автомат
И его я увидел в прицеле.
Перед самой войной он был мне словно брат, В горы вместе мы шли, к одной цели.
Мы с ним ели из банки тушенку одну, Пили воду из общей мы фляги,
А теперь он – мой враг, и я бьюсь за страну, А у них – эдельвейсы на флаге.
Нажимаю на спуск я, и несколько пуль
В его жизни поставили точку.