– Не совсем мне, – пробормотал Люк.
– Милорд Император?
– Забудь. – Люк оглядел десятки разбросанных по пещере пленников. – Кто они?
– Ничего существенного, милорд, всего лишь заключённые-повстанцы, которым самое место в рабских ямах. Не беспокойтесь.
– В рабских ямах? – Только этого ему не хватало: ещё одна тьма-тьмущая невинных, которых он не в состоянии спасти. – Сколько здесь рабов?
– Слишком много, милорд. Возможно, несколько тысяч. Даже держа их на голодном пайке, мы едва сможем прокормить всех. А что касается воды…
Люк поднял руку.
– Я всё понял. – Он мрачно взглянул на Ника, но тот лишь пожал плечами.
– Не смотри на меня, – сказал Ник. – Император здесь не я.
Тьма сомкнулась как кулак вокруг сердца Люка.
Он замер в дверном проёме, уставившись в пещеру. Огромный сверкавший чёрным зал, который, казалось, был переполнен штурмовиками, чьи доспехи приходились под стать местной породе, и все они, сняв шлемы, преклонили колено. Сотни и сотни других обитателей пещеры – самых обычных людей и инородцев – тряслись на земле, где лежали лицом вниз, положив руки за головы, боясь даже поднять лицо, чтобы взглянуть на Люка, хотя единственным их преступлением было оказаться не в то время и не в том месте – в таком, куда пал хищный взор Чёрной дыры.
– Я – Император, – отрешённо произнёс он.
Так ли уж это было неправильно? Разве не такую стезю ему готовил отец?
Вейдер.
Может быть, Вейдер полностью осознал ту истину, которую Энакин Скайуокер только видел краешком глаза: все устремления, в конце концов, ни к чему не приводят. Единственным решением было лишь брать то, что хочешь. Править непринуждённой рукой. Довольствоваться урывками наслаждений, изредка предлагавшимися короткой жизнью.
Да и какая разница, даже если так? Герой, злодеи, правители и слуги – все находили свой конец в Великой Тьме. Зачем бороться?
У него не было ответа. В памяти всплывали изречения Бена, Йоды, даже тёти Беру и дяди Оуэна – все эти пустые разговоры о долге и традициях, о чести и любви – но никто из них так и не понял главной истины. Совсем никто.
Или, вероятно, всё-таки понимали.
В противном случае чем могли быть все эти изречения о долге, чести и любви? Не обыкновенным способом ли контроля над ним?
– Милорд Император? Вам нездоровится?
Люк встрепенулся. Он глубоко вдохнул и посмотрел на Ника.
– Это опять случилось?
Ник кивнул.
– Ты просто… как испарился.
Люк вновь поднял руку, чтобы протереть глаза. Теперь его ладонь дрожала.
– Он… что-то сделал со мной, Ник. Я не… я не могу с этим бороться…
– Кто вам что-то сделал? – Офицер штурмовиков вскочил на ноги, его лицо покраснело до кончиков седеющих волос. – Назовите этого предателя, и мои люди уничтожат его!