– Несносный ребёнок, – чуть не плакала бабушка, – мы всю станицу оббегали, станичники с баграми к реке побежали, а она здесь, спит! Слезай, сейчас ты у меня получишь!
Инга не испугалась. Вот если бы у бабушки оказался в руках другой ремешок, который не раз гулял по её одному месту, то она точно бы не слезла с дерева, пока бы бабушка не успокоилась. А так, что будет от такого ремешка, Ингу ещё догнать надо.
По возвращении домой, бабушка, от души смеялась, всем рассказывая, как она нашла Ингу, у которой всё лицо было измазано тютиной, спящей на ветках шелковицы ис пустым бидоном. Только Инга никак не могла понять, почему бабушка тогда плакала и ругалась, а сейчас так радостно смеётся?
Горьким выдался для Инги первый день в садике после каникул. Ей ещё с утра что-то занеможилось. Но решив, что ребёнок просто не выспался, отвык от режима, мама всё же отвела её в садик. Инга заметила, что Раиса Васильевна как-то сильно поправилась.
– У неё живот стал, как арбуз, – Инга хотела улыбнуться, но от резкой боли в правом боку присела на корточки и застонала.
– Ты, что расселась, мыть руки и обедать, – как всегда грубо скомандовала воспитательница.
Еле разогнув спину она, вымыла руки и медленно, совсем без аппетита, съела суп. На второе была котлета с гречневой кашей. Инга посмотрела на тарелку, и ей стало не по себе. Искривившееся в гримасе лицо девочки заметила Раиса Васильевна. Она подошла к Инге и уже по обыкновению ладонью ударила её по затылку.
– Я тебе погримасничаю, Ешь, кому сказала! – чуть не кричала она.
– А я не буду кашу, я не ем гречку, – сказал мальчик, сидевший рядом с Ингой.
Воспитательница резко наклонила лицо мальчика в тарелку.
– А так будешь?
Ребёнок поднял голову. По его лицу катилась струйкой подлива, смешанная со слезами. Крупинки каши прилипли к щекам, лоб и нос тоже были испачканы кашей. Дети, показывая на него пальцами громко смеялись.
– И ты ешь, а то так же умоешься кашей, – громко пригрозила воспитательница Инге.
Дети, услышав новое словосочетание стали повторять: «умоешься кашей», «умоешься кашей» и смеяться. Инга положила ложку каши в рот, но вдруг у неё закружилась голова, тошнота подскочила к горлу, и девочку вырвало прямо в тарелку.
– Ах, ты дрянь, смеяться надумала надо мной, – закричала подскочившая к Инге воспитательница.
Она взяла ложку с кашей смешанной с рвотой и пыталась засунуть это месиво в рот девочки. Инга крепко сжала зубы, но от запаха каши и рвотной массы, ей стало совсем плохо.
– Вон из-за стола! Стань в угол!
Женщина рванула Ингу за руку, резко вытащив её из-за стола, и швырнула к стене.