Весна. В небе теплое южное солнышко. Что может быть лучше для хорошего настроения? Птицы щебечут, сердце поет. С улицы веет ароматом цветущей акации и сирени. Хочется куда-то бежать, с кем-то общаться. Весело замечать искорки в глазах прохожих и улыбаться в ответ на их улыбки. А как приятно внимание молодых парней, которые обгоняют тебя и оглядываются на ходу, не смотришь ли ты вслед!
– Давай, съездим на рынок вместе?
– Давай! – и мы идем, взявшись за руки, и радуемся прекрасной солнечной погоде, лукавым взглядам. Идем, воодушевлённые весной. Мы молоды, симпатичны, мы нравимся!
– Какие ножки?! А фигурки? Девчонки, да вы сестрички? Давайте знакомиться!
– После дождичка в четверг!
– Давайте раньше! И не накликайте дождя, надоел!
– Ребята, в следующий раз.
– Красавицы, берите цветы! – весёлый южный симпатяга, протягивает нам по тюльпану, – я не продаю, таким красивым дарю! Ух, сестрички!
– Спасибо, у вас красивые тюльпаны.
– Как вы! Приходите, ещё, любоваться будем!
– Всё бежим, наш трамвай!
Вот мы и дома, сейчас переоденемся, накинем на себя каждая свой халатик. Я сяду за учебники готовиться к предстоящим выпускным экзаменам, а моя «сестричка» будет разогревать обед и встречать мужа, потому что мой папа очень любит, когда его с работы встречает счастливая и улыбчивая жена. Мамочка, ты такая красивая!
В застеклённую дверь Оля с ужасом наблюдала за происходящим в соседней комнате. От бессилия она сжимала кулачки так, что ногти больно врезались в мягкие ладошки. Со слезами жалости и возникшего нового незнакомого чувства, до этого дня ещё неиспытанного ею, Оля смотрела как мама била её младшую на год сестру по спине, тонким кожаным ремешком от своего платья, постоянно приговаривая:
– Ты мне скажешь правду! Я научу вас говорить только правду!
Вся мокрая и красная, то ли от злости, то ли от усилий, она поглядывала на дверь, за стеклом, где виднелась головка старшей дочери, и время от времени выкрикивала:
– А ты смотри, смотри! Не жалко сестру? Буду её лупить, пока правду не скажите!
Оля не могла понять, чего добивается мать от сестры и от неё. Девочка стояла, сжимаясь от каждого удара матери по маленькой щуплой спине сестры и ругала себя за то, что в этот раз не получилось взять вину на себя. Просто не успела, да и шалость сестры была не велика. Раньше её проделки были существеннее. Вот в прошлый раз, деньги, оставленные на хлеб и сахар, она потратила на «Эскимо» и почтовые марки, которые собирала. Но Оля её не выдала. Взяла вину на себя. В тот раз их не то, что не ругали, а наоборот похвалили за честность. А сейчас из-за какой-то разбитой вазы, в которую сестра попала мячом.