После завтрака, вопреки моим ожиданиям, мы не покинули стен монастыря, а перешли в то самое святилище, небольшую часть которого я видел через раскрытые двери. Там все расселись на полу и Лао Дунмэй принялся что-то говорить по-китайски. Делал он это протяжно, как будто бы нараспев. Естественно, я не понимал ни единого слова, поэтому использовал этот подаренный мне отрезок времени просто для отдыха. Нужно было восстановить силы после утренних упражнений, так как впереди меня ждал тяжёлый день, и до вечера было ещё очень далеко.
Когда эта церемония закончилась и все вышли на улицу, учитель произнёс:
– Ты сейчас пойдёшь за водой, но за тобой буду смотреть не я.
Затем он подозвал одного из монахов, что-то сказал ему на своём языке и вновь обратился ко мне:
– Когда закончишь, я дам тебе другое задание.
После этих слов он снова скрылся в монастыре, а мы с приставленным ко мне монахом сначала подошли к баку с водой, где я взял широкую палку с вёдрами, а потом направились к лестнице. Вчерашняя история повторилась, только теперь мне было намного легче выполнять это упражнение, поскольку я уже набрался кое-какого опыта. Правда, поначалу вода выливалась, но несколько часов спустя мне всё-таки удалось благополучно добраться до верха, не потеряв по дороге ни капли. А там как раз и время обеда подошло.
Во второй половине дня меня ожидала целая вереница различных упражнений. Сначала я бил кулаками и ладонями по деревяшкам, отчего мои руки покрылись синяками и ссадинами. Потом учитель отвёл меня к деревянной кадке, в которой, по его словам, находился песок вперемешку с горохом. Я должен был выпрямить ладони и вытянутыми и сведёнными вместе пальцами бить прямо в содержимое ведра. Он сказал, что под ногтями находится множество нервных окончаний и нужно научиться блокировать эту боль, и данное упражнение как раз способствует этому, а также вырабатывает железные пальцы. Действительно, боль поначалу была адская, но через какое-то время я к ней привык и стал обращать на неё гораздо меньше внимания.
В общем, за второй день нахождения в тибетском монастыре мне пришлось пройти немало испытаний, и вечером я опять упал на кровать без сил. Монахи жили и тренировались здесь годами, но у меня сложилось такое впечатление, что учитель, для того чтобы я успел всё освоить, решил втиснуть в несколько месяцев все их многолетние занятия.
Утром я проснулся на рассвете, вернее, меня поднял будильник, который дал мне Лао Дунмэй. Мышцы опять болели, но я уже знал, как поступать в таком случае. Я просто растёр себя мазью из баночки, а когда боль утихла, вышел на зарядку к остальным монахам.