– Отец! – кричал я во все горло, но он не отвечал. Пока я был занят поисками, мимо промчались несколько упряжек. Краем глаза я заметил больших, покрытых шерстью пауков, тащивших на тонких длинных лапах сани с двумя погонщиками.
– Я здесь! – послышался папин голос. Когда я подбежал, то увидел его, лежавшего далеко от саней. Он стонал и не мог встать. – Я не могу вдохнуть, – сказал он, но я отвлекся на одну из его ног с неестественно искривленной голенью. Отец даже не обратил внимания на перелом, находясь в шоковом состоянии. Сначала я достал аптечку из саней, ввел в систему фильтрации воздуха его костюма антишоковую смесь в виде порошка. Комплекс подействовал быстро. Папа с моей помощью подполз к саням и достал один из двух спасательных маячков, активировал устройство, и я потащил отца к разбросанным телам собак на пяточке вытоптанного снега. Тейя и Герда рвались к нему. Они тяговым движением поставили сани на полозья, подтянули их и обступили погибших членов своей стаи. Взволнованные собаки бродили, все сильнее запутывая стропы упряжи и вожжи.
– Что теперь? – спросил я. На удивление, голос был тверд и ни разу не дрогнул, несмотря на то, что наша стая была практически уничтожена, и погибло несколько моих по-настоящему преданных и верных друзей.
– Тебе не кажется, что такой мерзкий поступок, как этот, – отец показал на тела собак, – нельзя оставлять без ответа?
– А ты сможешь продолжить гонку с двумя нашими старушками?
– Я хочу, чтобы ты продолжил гонку без меня. – Эти слова ввергли меня в шок, и я ужаснулся от одной мысли, что сам поведу собак и пройду такой, действительно опасный, путь, да и оставлю его посреди белого безмолвия на съедение ледяным троллям или еще кому-нибудь, кто мог бы существовать в этом холодном безумии.
– Нет, я не готов. Нужно уметь признавать поражение.
– Я и признаю поражение, – сказал он, поглаживая черную гриву Грома, – но я не признаю твоего поражения и хочу, чтобы ты показал всем этим безжалостным мерзким тварям, возомнившим себя достойными победы, кто здесь чемпион. И скажу тебе, что из окружающих нас уродцев я вижу только одного человека, достойного победы в межгалактической гонке. – Он ткнул пальцем в меня.
– Тогда я поведу упряжку, а ты будешь лежать в санях и наблюдать за моей победой.
– Нет. Я не смогу преодолеть и ста метров пути. Спасатели обязательно меня заберут, а ты – не задерживайся здесь. Мчи вперед! Я буду ждать тебя на финише и лично встречу, как победителя. Или ты хочешь меня мучать всю дорогу?
– Нет. Конечно, ты прав, лучше доберись до финиша с комфортом, да и сани будут идти быстрее, если собаки потащат меня одного. – На мои слова он показал знак, подняв большой палец вверх и, наверное, улыбнулся, но я этого не видел. Еще какое-то время я торопливо распутывал стропы и тросы упряжки, и когда все было готово – подошел к папе, чтобы попрощаться, но он рыкнул на меня за то, что я долго вожусь со шлейкой на холоде. И да. Температура ощутимо снижалась. Теперь контур обогрева костюма работал на полную мощность, но все равно в скафандре было зябко.