Ждать…
Оставляя разводы облаков, утро смывает с неба одну краску за другой.
Ночь брезгливо подобрала тяжёлые юбки свои. Ближе к тёмным простуженным заиленным водам. Прячет их там, опасаясь намочить.
И вот уже можно разобрать, как чрезмерно украшенные огнями дома кажут ущербность свою, обнаруживая изломанные ветром времени крыши. Наигрался он ими и бросил. Пустоты пугают, белёсые бестелесные рёбра отвращают от того, чтобы глядеть на них. Любоваться прилично не таким, не грустным.
Негде укрыться и птицам. И стремятся они прочь. Туда, где туманом выкипает река, да кипельно-белые облака сладкой горстью вырываются из замаранных ладоней земли. И сдувает их. Выпускает на простор. Навстречу скалам, что нарочито мрачнеют халвой по берегам морей.
А там, где оставлено всё… Осыпались тучи. Пудра снега на припёке листопада. И властный окрик вОрона, что празднует сурово одиночество своё, тесно сдвигая кубки хрустальных зорь. Одну за другой. И швыряет их об пол зимы. Которая уже здесь, минут пять тому, как. Раньше, чем ожидали.
Но полно! Прилично ли нам так-то?! Ждать…
Как кому повезёт…
Можно ли наблюдать спокойно за тем, как рыбы лепестками вскружив воду подо льдом пруда, тают, пропадают из виду ?.. Как воробьи, заподозрив неладное, принимаются стучаться в мутное окошко со вмёрзшими листами кувшинок, что замерли вдруг, нарочито, будто припомнив случайно старинную детскую забаву…
Улитки – россыпью на дне, как соскользнувшие в неловком жесте с ожерелья. И не подобрать, не подобраться, не позабыть о нём. Так оно шло… жаль…
Лягушки, те ушли в небытие заране, впитавши всю сладость липких медовых запахов трав и света. А рыбы тянули до последнего, не желая облачаться в свои белые фланелевые пижамы.
Удерживаясь за край рамы, ещё живой и тёплой в самой сердцевине, синица просится за стол. Пора уж ставить прибор и для неё. Всё, что оставила осень, виноград да рябина, – то так, баловство.
Суеты, основательности… зерна хочется… сущности жизни! Что познать можно лишь только, пережив зиму, ощутить её, как холодность и безразличие… или как сострадание?
Так-то – как кому. Как кому повезёт…
Навсегда
Собираясь уходить, осень раскидала наряды. Сбившаяся на неширокой кровати постель обнаружила несвежую простынь. Там же, вместо подушки, горсть изломанных неспокойным сном перьев. Казалось, что птица наспех оставила гнездо. Ветер кивнул головой укоризненно, смахнув сор повыше. Подальше с глаз долой.
Заметив непорядок, белка ухватилась покрепче за дерево, да принялась выметать облака. Несмотря на то, что ветер норовил помешать, вырывая ствол из её объятий, удалось расчистить ближний край неба. Но и его тут же замело. Слишком было глубоко. Надолго чересчур.