А Левиафан сделал свой ход. Стена дома, к которой Оружейник прижал Губителя, взорвалась каменной шрапнелью, сбила Оружейника с ритма. «Он нагнетал воду в трубах, пока они не взорвались!», сообразил Штурм, разгоняясь вниз по улице.
Вся замедленность, вся неуклюжесть разом пропали из движений Губителя. Хвост Левиафана подсек ноги Оружейника, одна из Алебард улетела в сторону. Когти монстра лезвием гильотины устремились вниз, к лежащему герою, но прошили только асфальт. Оружейник уже поднимался на ноги рядом с Кастер, Штурм совершил великанский прыжок назад, но Губитель просто на них наплевал, рванул дальше, глубже в город.
— Откуда вы взялись? — запаленно выдохнул Оружейник, злобно глядя вслед Губителю.
«А где «большое спасибо за спасение»?», хмыкнул про себя Штурм, вслух же сказал:
— Ну не могли же мы тебя бросить! Мы же команда, знаешь ли.
Мысленно добавил: «Может, ты все еще и изрядный м*дак, Колин, но ты наш м*дак, и троллить тебя — моя привилегия!».
— Он следует к убежищу!!! — прервал их крик Кастер.
— За ним! — среагировал Оружейник, стартовал в небеса, Кастер подхватила Штурма, рванула следом.
«Опять за шкирку!», вознегодовал про себя Штурм, «это же смотрится совсем некруто и непафосно!».
Оружейник врубил свой браслет, передал их координаты и направление движения, отвел руку назад. Мимо Штурма пролетел какой–то объект, финишировал в подставленной ладони Оружейника. «Алебарда!», опознал объект Штурм. «Интересно, носки у него тоже в пары сами собираются? А шнурки самозавязывающиеся?» — озадачился герой. Сделал пометочку в памяти: «Надо будет подкинуть идею. Если Дракон сумеет воспроизвести самонаходящиеся носки, мы ж на патенте озолотимся!».
Кастер заложила вираж, следуя за Оружейником. Тот мчался по следу оставленных Левиафаном разрушений. В голове Штурма билась трусливая мыслишка, что переть на Левиафана втроем — самоубийство не сильно меньшее, чем в одиночку. Вот только Штурм помнил, как однажды спросил Джейми, чем, по ее мнению, отличается герой от злодея. «На мой взгляд, герой скорее пожертвует собой ради других, а вот злодей — другими ради себя. По–моему, это — основная разница» — ответила она тогда. И если Левиафан действительно шел к убежищу, Штурм предпочитал размышлять не о шансах, а о носках. «Запрошу пятнадцать процентов за идею.» — еще раз обдумав бизнес–план, твердо решил Штурм.
Все сильнее хмурившийся Оружейник передал очередные поправки к маршруту, еще раз пробежал пальцами по своей Алебарде, что–то злобно выдохнул на каком–то тарабарском наречии. Как там называлась та дикая мозголомка, которой он вдруг увлекся в период потери сил? Ифкуиль?