На всякий случай пригладив волосы, я приоткрыла дверь, огляделась в поисках лишних свидетелей и поспешила назад. Туда, где едва слышно звучала музыка, и раздавались приглушенные голоса.
Прежде чем уйти, мне предстояло найти Лесс и попросить у ее отца карету. Они все равно собирались развлекаться до поздней ночи. К тому времени кучер успел бы отвезти меня до академии и вернуться обратно.
До бального зала оставалось совсем немного, лишь пройти по крытой террасе, заставленной кадушками с экзотическими растениями и небольшими деревьями, которые цвели огромными бутонами белых и нежно-розовых оттенков. Я даже видела полоски света от высоких окон на ровном газоне. Даже мелодию, которая сейчас звучала, могла различить. Однако дойти до зала не получилось.
Внезапно из-за дерева мне наперерез выскочила темная фигура.
— Ник.
Я лишь на секунду замерла, вглядываясь в скрытое в тени лицо, и почти сразу узнала того, кто встал на моем пути.
— Филипп? Что?..
Договорить он мне не дал. Резко схватил за руку и потащил за собой в ближайшую комнату. Распахнув дверь, мужчина силком втолкнул меня внутрь и тут же прижал к стене, впиваясь в губы злым и болезненным поцелуем.
Одна его рука до боли сжимала грудь сквозь ткань платья, другая лихорадочно блуждала по широкой юбке, пытаясь задрать ее выше и дотронуться до обнаженной кожи.
Всему виной была неожиданность. Именно поэтому я не сразу отреагировала, позволяя бывшему жениху творить такое. Недолго, всего пару секунд. А тот, окрыленный моим молчанием и полным отсутствием сопротивления, гортанно застонал и провел дорожку мокрых поцелуев от шеи до декольте, явно намереваясь опустить лиф платья еще ниже.
Этого я точно не могла допустить.
— Не смей! — рявкнула я, приправив приказ магией.
Мой голос, приняв десяток новых оттенков и звуков, довольно ощутимо ударил по Филиппу. Молодой мужчина снова застонал, на этот раз болезненно, и упал на колени, прижимая руки к ушам. Я тут же отскочила в сторону, пытаясь привести в порядок платье, которое он изрядно помял, и отдышаться. А еще стереть его слюни со своей кожи.
Как же мне было противно!
— Больно, — простонал бывший, раскачиваясь из стороны в сторону. — Ты что… что творишь?
— Что я творю? — процедила в ответ, дрожа от презрения и отвращения. — Что ты творишь, Филипп? Как ты мог?
— Неужели он лучше меня, Ник?
Мужчина поднял на меня покрасневшие воспаленные глаза, продолжая сидеть на коленях.
— О чем, Пресветлая, ты толкуешь? Кто лучше? — прорычала я.
— Тот демон, которому ты продалась?
Гнев тут же исчез, уступив место равнодушию.