Наполненная до краёв — мужчиной, его силой, энергией, пульсирующей вокруг, — я задыхаюсь, тихо хныча, когда Сэтору медленно подаётся назад. И шиплю от животного удовольствия, когда он толкается обратно, насаживая меня на свой член. О небо!
Его движения поначалу плавные и медленные. Бережные, в противовес болезненной хватке мужских пальцев на моих бёдрах, выдающих нетерпение и голод. И вскоре я уже сама подаюсь навстречу, всем телом, умоляя о большем.
Мыслей больше нет, сожалений тоже. Они вернутся позже. Сейчас я всецело принадлежу своему третьему мужу, тому чья сила исцеляющими огненными потоками всё больше наполняет меня, плещется в венах, даруя пьянящую эйфорию. Больше не болезненную, не обжигающую. Теперь правильную и родную.
Это как напиться воды после длительной жажды. Кажется, что от наслаждения захлебнёшься, но остановиться не можешь. Хочется окунуться в живительный источник с головой. И я окунаюсь, полностью отпустив себя. С каждым толчком мужской плоти во мне, чувствуя, как во мне всё сильнее закручивается воронка, грозя утопить в этом шквале.
Сэтору склоняется надо мной, прижимается к моей спине, окружая своим телом, потоками своего огня. Кусает за плечо, словно метку ставит. Мы сплавляемся в одно целое. Не разорвать. Он не занял чужое место рядом со мной. Он занял своё собственное. И сейчас не просто берёт моё тело, он дарит мне всего себя. Наполняя и воскрешая. Даря поразительное ощущение целостности.
Теперь мы движемся всё быстрее, и я почти глохну от стука сердца в ушах. От собственного надсадного дыхания и влажных звуков, с которыми наши тела сталкиваются в извечном буйстве плоти. От его хриплого рычания, от трения кожи об кожу и нарастающего во мне напряжения.
Приласкав мою грудь, живот, Сэтору снова гладит мой лобок, находит пальцами клитор, принимаясь ласкать тот в одном ритме с участившимися толчками внутри. Так, как мне нужно, так как телу хочется. И пружина лопается, разнося вдребезги моё сознание. С гортанным криком я содрогаюсь в его руках, разлетаясь в сокрушительном, почти болезненном освобождении.
Мышцы внутри сводит в спазме наслаждения. Зрение туманится, затягиваясь огненной пеленой. Муж вбивается в меня последний раз, напряжённый, как тетива, по-звериному рыча и выплёскивая своё освобождение.
Сжимаясь вокруг него, я, кажется, чувствую каждую венку и неровность пульсирующей плоти, жар семени, разливающегося у меня внутри, и тону в ослепительном коконе света, что окружает нас.
Не давая мне упасть, Сэтору выпрямляется сам и поднимает меня. А потом и вовсе садится, устраивая меня на себе. Снова прижимая спиной к груди. Даже не думая покидать моё тело.