А потом уничтожить всё вокруг. Сжечь этот мир дотла.
Кажется, безумие меня всё-таки настигло.
− Ты разрешил ей предать нас, − запрокидываю голову, чувствуя как постепенно ярость сменяется полным опустошением. − Предать меня.
− Я разрешил ей выжить. Или ты хотел иного? — А-атон поднимается на ноги, пошатнувшись, шагает ко мне. — Представь, что будет, если она умрёт. Что ты почувствуешь, Са-оир?
Смотрит жёстко в глаза. Мы так и застываем друг напротив друга, скрестив яростные взгляды.
− Представь, что ты почувствуешь, если её сердце перестанет биться? Скажи мне, брат, − уже гораздо тише спрашивает А-атон.
Я молчу. Застыв камнем, просто смотрю на него в ответ. Потому что признать вслух, описать то, что я уже чувствую, просто невозможно. Разве можно описать словами ощущение вырванного сердца?
− Ты ничего мне не сказал, − произношу, спустя звенящую вечность. — Решил всё за меня, за неё, за всех нас.
Он, поморщившись, окидывает красноречивым взглядом разрушения вокруг нас.
− Не делай вид, что не понимаешь, почему. Я позволил ей действовать на своё усмотрение. После подобной твоей реакции Лина бы думала о твоей ревности, в первую очередь, а не о том, как правильно поступить.
− В том, чтобы лечь под жреца по твоему приказу, много думать не надо, − роняю ядовито.
− Если ты думаешь, что я приказал ей именно это, значит не знаешь ни меня, ни её.
− Так просвети меня, недалёкого, − развожу приглашающе руки. — Объясни свои действия, о мудрейший.
− Лина вольна действовать по ситуации, − заиграв желваками, произносит А-атон. − Если близости с Сэтору можно будет избежать, уверен, она это сделает. Если же от этого будет зависеть её жизнь или жизнь наших сыновей, она получила право уступить ему, не нарушая данную мне клятву верности. Я предпочёл предусмотреть вероятность того, что наша сэ-авин окажется в безвыходной ситуации, когда либо предательство, либо смерть. Если чего-то нельзя избежать, лучше быть готовым, чем закрывать глаза.
Что-то в его последних словах меня снова настораживает. Точно так же он говорил о первых видениях Лины про взрыв. Именно после них мы усилили меры безопасности десятикратно, справедливо рассудив, что во время судебных слушаний и неизбежной казни Менетнаша устроить диверсию или теракт будет проще всего. Он ведь так и планировал сделать, как оказалось. Но всё повернулось по-другому.
Но там ничего не было про то, что ей придётся лечь под Сэтору, когда мы исчезнем… разве что я не обо всех видениях знаю.
− Она видела ещё что-то? − прищуриваюсь. — Видела себя с ним? Когда?