− То что должен был, − произносит устало. — Видения Лины ясно давали понять, что шансов избежать того, что сейчас происходит, у нас практически не было. Я предпринял всё, чтобы обезопасить её и наших сыновей на время нашего возможного отсутствия в их жизни.
− То есть практически вручил её другому… защитнику? — выплёвываю последнее слово.
− Когда ты вернёшь себе контроль над эмоциями и ревностью, то поймёшь, что это был самый правильный вариант действий. Сэтору имеет все шансы стать при ней регентом. Если же будет лично заинтересован, то отвоюет эту должность однозначно. Он единственный, кто способен удержать империю от краха. И он точно не станет вредить ни Лине, ни нашим сыновьям.
− А ещё он точно попытается уложить её в свою кровать. А она, если верна нам и своим клятвам, будет сопротивляться ему до последнего…
− Она получила от меня другой приказ. И сделает всё, чтобы выжить и сохранить детей. Если верна своим клятвам.
Нет. Нет, он не мог этого сделать! Не мог.
Не веря своим ушам, я качаю головой. Но прямой взгляд брата не оставляет сомнений. Мог и сделал. Это же А-атон. Аналитик до мозга костей. Готовый даже нашу бесценную нежную девочку подложить под другого, если так будет лучше для империи. Готовый отдать другому то, что стало для меня дороже всего, что я когда-либо имел, если этого требует его аналитическая выкладка.
Понимание этого становится последней каплей в чаше моего самообладания. Тьма взрывается огненным шквалом, разрушая наше временное убежище, затапливая рот горечью. Заставляя рвануть прочь от того, кого я всегда считал частью себя. От единственного, кому всегда доверял. И с рычанием обрушить огненные плети на окружающие нас скалы, нарезая красные камни острыми осколками, лишь бы не угробить собственного близнеца в приступе неконтролируемой ярости… и чувствовать себя так, будто в груди зияет обугленная дыра, а сам я вывернут наизнанку.
− Она верна. Ты это знаешь. Она сделает, как ты велел, − хриплю, снова бросаясь к нему. Ощущая, как разлетаюсь на атомы. Отчего же так больно?
Смотрю на брата, окутанного холодным сиянием щита. Обломки, падая вокруг него, осыпаются со светящегося купола стеклянной пылью.
Мне никогда раньше не хотелось причинить брату боль. Даже в детстве я всегда его защищал, несмотря ни на что. Всегда соразмерял физическую силу, понимая, что в этом плане превосхожу своего близнеца. Сейчас же кулаки чешутся от желания ударить. От желания сцепиться с ним до кровавого мяса. Выплеснуть всепоглощающий гнев на того, кто стал его причиной. Того, кто… предал сам и заставил предать ту, в ком я нашёл своё равновесие.