От неприятной мысли что-то кольнуло в груди.
Скривившись, так и оставив окна распахнутыми, чтобы впустить хоть немного чистого воздуха и избавиться от запаха паленой листвы, я вышла из комнаты.
В коридоре неожиданно царил полумрак. Как-то, отвлеченная работой, я и не обратила внимания на то, что время близится к вечеру. Тени в углах стали густыми и размытыми, так что уже не удавалось рассмотреть, охапка там листвы, или кто-то прячется в темноте.
Проходя в сторону уборной, я едва не выронила свое ведро, полное грязной воды, испугавшись собственного нечеткого отражения в одном из мутных зеркал.
Едва не подпрыгнув, я так и стояла у стены, прижав одну ладонь к бешено колотящемуся сердцу, как вдруг со всех сторон стали вспыхивать огни. Неяркие, теплые, они загорались по цепочке, высвечивая на цепях под потолком необычные фонари. Круглые, овальные, в форме тыкв или больших груш со множеством маленьких дырочек, фонарики появлялись там, где, я могла ручаться, их раньше не было.
Поставив ведро к стене, я бросилась в сторону лестницы, и едва не задохнулась от восторга. Все пространство холла освещали сотни больших и маленьких, висящих по одному или группками, фонарей. Разные, непохожие друг на друга, они смотрелись так гармонично, что невозможно было отвести глаз от этого невероятного великолепия и волшебства.
Маленькие огоньки прятались в гроздьях белых цветов, что свисали с перил, терялись в высоте купола. Другие, как цепочка из светлячков, бежали вдоль оконных рам, приумножаясь в стекле.
Это все, вместе с налетевшим порывом ветра, подкинувшим сотни белых лепестков в воздух, делало поместье совсем другим. Волшебным.
Нимед Королева нервничала.
Ее темно-синее, до черноты, платье, усыпанное бриллиантами, подрагивало в свете огней, отчего блики скакали по стенам, вызывая резь в глазах.
Эдлиназара вышагивала по кабинету, как можно дальше оттягивая выход в тронный зал. И пусть сегодня гостей планировалось куда меньше, чем в сам Самайн, за дверьми гудели и смеялись, нервируя нашу госпожу еще больше.
– Эдда, сядь. Надоедаешь,– немного лениво попросил Кетудриавиль, откидывая белую прядь с лица.
Несмотря на многие годы знакомства, я каждый раз удивлялся тому пренебрежению, которое себе иногда позволял друг.
– Если ты не забыл, кузен, я все еще твоя королева. И буду ей ближайшие лет пятьсот,– сердито, остановившись под одним из фонарей, заявила Эдлиназара, выставив в строну своего Мастера Равновесий тонкий изящный палец с длинными и острыми когтями.
– Разве можно об этом забыть, Эдда,– Кет поднял руки над головой, растопырив пальцы и изображая нечто несуразное.– На твоей голове корона!