– Но господин Майнстрем не курит трубку, и я не думаю, что у него есть огниво…
– Ты – презренный лжец. Он разжигал огонь для священного таинства. Где он? – Золотисто-жёлтые прозрачные глаза вперились в Руперта, и холодок пробежал по его спине.
– Кто?..
– Огонь, глупец! – взревел незнакомец.
– Наверное, остался там, где его разожгли, господин…
– Остался? – взгляд незнакомца стал отрешённым и Руперт почувствовал, что пол, ещё мгновение такой недостижимый и желанный, приближается к нему с неумолимой и неотвратимой быстротой.
Через долю секунды мужчина, потирая ушибленное колено, осторожно поднялся, всё ещё инстинктивно прижимая к себе тяжёлый подсвечник. Человек в чёрном тем временем очнулся, оглядел груды хлама на полу и щелкнул пальцами. Вещи снова поднялись в воздух и стали разлетаться по своим обычным местам. Неуверенные попытки сделать это предпринимал и подсвечник, но Руперт был сильнее.
– Если господину ничего больше не нужно, то я, пожалуй, пойду? – и жилец осторожно попятился к двери.
Шаг, ещё один. Сейчас он распахнёт дверь и вон отсюда! Прочь из этого дома, будь он неладен! Бежать куда подальше!
Руперт дёрнул ручку, но дверь не подалась. Ещё раз – никакого результата. Мужчина опасливо повернулся и обнаружил, что человек в чёрном стоит прямо за его спиной. Руперт хотел было отскочить в сторону, но ноги словно приросли к полу.
– Ты кое-что забыл, презренный мошенник, – и господин в чёрном посмотрел на подрагивающий в руке Руперта подсвечник.
– Я? Ах да-да! Простите, господин! – трясущимися руками Руперт протянул незнакомцу подсвечник, который, едва оказавшись на свободе, проплыл по воздуху и встал на своё законное место.
– Ты слишком любишь чужие вещи, – задумчиво произнёс незнакомец.
– Простите, господин, но я не…
– Ты жалкий вор и мошенник. Я покараю тебя, – Руперт вжал голову в плечи, словно приготовившись к взбучке. – С этого дня ты не сможешь прикоснуться ни к одной вещи, что тебе не принадлежит или не дарована её владельцем.
– Но господин, я же… – попытался оправдаться мужчина.
– Убирайся. И помни мои слова!
Руперт буквально вывалился из комнаты и кубарем скатился по лестнице, возле которой его уже поджидали Ганна и Лизетта.
– Ну? Что там? Что? – с надеждой спросила хозяйка.
Жилец открыл рот и хотел, было, сказать, что, возможно, вопреки его желанию и глубочайшему внутреннему протесту, в самом деле, надо позвать стражников, однако вслух произнёс:
– Там нет ничего и никого.
Обе женщины округлили глаза, и, отталкивая друг друга, бросились к узкой лестнице наверх. Комната господина Майнстрема Щековских была пуста. Все вещи лежали на своих местах.