Тем временем стол уже убрали сежей скатертью и заставили всевозможными закусками и напитками.
– Господин Щековских, да прекратите уже вертеть головой во все стороны, вы привлекаете излишнее внимание, – буквально прошипел Майнстрему в ухо Сертус Праер.
– О, простите, магистр, дело в том, что я…
– Впервые тут, наверху? Так сказать, поднялись над толпой? Я же не ошибаюсь? – усмехнулся Праер.
И хотя Майнстрема немного смутило это выражение, но он решил не заострять внимания на неосторожных словах.
– Честно говоря, да. Не то чтобы я не захаживал в «Голодный селезень» раньше, но тут, на втором этаже мне бывать не приходилось.
– Знаю, – самодовольно улыбнулся Сертус. – Я видел вас прежде, ещё до вашего триумфального возвращения в университет. По-моему, вы предпочитали размещаться где-то на дальних лавках со всякими портняжками.
На этот раз Майнстрем вспыхнул:
– Магистр Праер, мой отец – обычный деревенский кузнец, и дед был кузнецом, и я не вижу ничего зазорного в том, чтобы разделять свою трапезу с простыми людьми!
– О, простите покорнейше, друг мой! – прервал его с лёгкой усмешкой Сертус. – Я ни в коем разе не желал оскорбить вас! Я только хотел сказать, что теперь вы относитесь к высшему классу, и, полагаю, сами понимаете, что не всё то, что позволительно кузнецу будет приемлемо для университетского магистра, согласны?
– На мой взгляд, всё это глупые предрассудки, господин Праер! – вспылил Майнстрем.
– Тише, тише, коллега, успокойтесь. – Праер похлопал магистра по руке. – Я уважаю вашу пылкую убеждённость. Более того, мой отец, к примеру, был каменщиком и столяром, но это же не значит, что я должен иметь пристрастие к булыжникам и строительным смесям и прожить всю жизнь в нищете, починяя дома или стругая мебель. Хотя, признаюсь, некоторые жизненные ориентиры батюшка мне указал.
– Любопытно было бы послушать, – буркнул Майнстрем.
Праер же, словно не услышав нот обиды, продолжил:
– Помимо возведения хлевов и загонов для скота мой отец время от времени наведывался в местный монастырь, где помогал настоятелю мелким ремонтом.
– И что же? – Майнстрем всё ещё был раздражён.
– Видите ли, друг мой, прихожане крайне неаккуратны в своём религиозном рвении. Они то так торопятся на мессу, что споткнутся о камень, то лавку покарябают в неистовстве молитвы…
– И вы, также как ваш досточтимый отец, решили помогать храму, да? – спросил Майнстрем.
– Мой, как вы изволили выразиться, «досточтимый отец» помогал беднякам и делал это на совесть, поэтому за всю свою жизнь не скопил и сотни золотых! – неожиданно резко заявил Сертус. – Тогда-то я и понял, что нет никакого толку в профессии, не приносящей приличного дохода.