– Еще даже часа не прошло. Так что если позвонить сейчас, это будет практически «сразу», – я что, и вправду уговариваю маньяка вызвать полицию?
– Хорошо. Звоните, – неожиданно быстро соглашается он.
– А где у вас телефон?
– Что? Ты отсюда собралась звонить? – снова повышает он голос и неожиданно переходит на «ты».
– А что? – я как будто напрашиваюсь! Прямо за ним как раз лежит большой, уверена, что острый нож.
– Ты, кажется, не слышала, что я тебе только что говорил, да? У меня нет времени на общение с полицией!
– Но вы ведь очевидец происшествия! Мне придется им рассказать, что вы там были. Им, наверняка, надо будет записать ваши показания!
– Боже! – он наклоняет голову и потирает рукой переносицу, затем полностью закрывает ладонью лицо. И выглядит это так, как будто на голову ему прыгнул осьминог.
– Ладно, давай так: ты иди домой и вызывай полицию. Пусть они приезжают, расспрашивают, заполняют протоколы и все такое. А я завтра подойду, куда надо будет, и дам свидетельские показания. Только я тебя очень прошу, не позволяй им заваливаться ко мне среди ночи! Мне, правда, надо выспаться! Я все сделаю, только завтра. Идет?
Я молчу. Интересно, какой там в его голове созрел план? Но на ум не приходит ни одного варианта. Кроме того, от мысли, что мне полночи придется провести с сотрудниками полиции, я уже чувствую себя не просто усталой, а изможденной. Это так глупо, но я уже жалею о том, что завела весь этот разговор. Планируемое мероприятие, скорее всего, не поможет отыскать грабителей и уж точно никак не приблизит меня к обличению Ромы.
– Ты что зависла-то? Как тебе мое предложение?
– Наверное, так и сделаю, – говорю я обреченно.
– Извини, что не смогу сейчас побыть с тобой. И… за то, что наорал на тебя, – говорит он мягко. – Я завтра оперирую маленькую девочку. Ей всего 11 дней. Врожденный порок. Атрезия легочной артерии, – и в его голосе слышится искренняя грусть.
– И что? Будете ее спасать? – произношу я грубо.
Он поднимает руку, шевелит пальцами и внимательно их разглядывает.
– Дам ей немного времени…
– А потом?
– А? – он опускает руку и смотрит на меня.
– Что произойдет потом?
– Потом будут еще операции, – и он замолкает, позволяя тиканью часов вновь заполнить тишину.
Я просыпаюсь от звонка в дверь. Отрываю голову от подушки и обалдеваю от того, какая она тяжелая. Пару секунд я сижу молча, надеясь, что звонок – фантазия моего ударенного мозга. Но звонок снова раздается и даже как будто становится еще более настойчивым.
Я смотрю на часы: 22:32. Затем встаю и направляюсь в коридор. Пока я иду, звонок не смолкает ни на секунду, так что, подойдя к двери, я крайне раздраженно спрашиваю: «Кто это, боже?»