Харрис махнул рукой, подзывая бородача к себе, и направился в правую сторону, где была темная, невидимая в полумраке свечей, дверь. Дым расплавился и исчез позади, но острый, приставучий шлейф наркоты и крови не отставал от Туза, которого волочили за шкирку в открытую дверь, из которой изливался тусклый, свет свечей. Чавканье и хлюпанье упырей не ушло. Оно будто налипло внутри ушей, как сера, Туз слышал его, даже когда массивная, железная дверь, с громким лязгом закрылась. Пол внутри уже без бурых разводов. На левой стене висела карта Эдстоуна с различными пометками, справа- окно со свинцовыми ставнями. А у дальней стены- алтарь. Железный крест, на вершине и сторонах которого воткнуты черепа, у его подножия разложен… арсенал Туза! Револьвер, заляпанный в крови, «мосберг-500», загаженный грязью и не менее загаженный всем вместе мачете. Бандольера, кобура, все лежало там.
Харрис стоял как раз у алтаря. Капюшон он отбросил, обнажив бритую, мертвенно-бледную голову, с ярко-красными очагами какого-то кожного заболевания по всюду. Харрис взял в руки мачете, осмотрел его со всех сторон, замахнулся пару раз и заговорил
– Скольких братьев ты вчера убил?
– Слишком мало. – Яростно процедил Туз, небрежно брошенный на пол, бородач поставил его на колени и целился в него из винтовки. Харрис ухмыльнулся и повернулся к Тузу, держа мачете.
– Знаешь, ты прав. Мало. Потому что среди них нет меня. – Лезвие мачете, направленное прямо в лицо Туза, грозно смотрело на него. – Скольких братьев бы ты не убил- будет мало. Потому что я найду ещё. Ты убил двоих- я найду четверых. Ты убил четверых- я найду ещё восемь. И так, пока ты не перережешь весь Эдстоун. Это то, чем я занимаюсь. Готовлю армию Праведников для последней битвы с грешниками! Но ты не остановишь того, что грядет, сколько бы ты не старался.
– Ну так прирежь меня, дерьма кусок, если я такая угроза твоим упырям. Что за театральщину ты тут развел. – Туз смотрел прямо ему в глаза дерзким, презренным взглядом. Уродская ухмылка с еле слышным хрустом коросты побежала по лицу Харриса, как трещина в асфальте.
– О' Дерри, неужели ты думаешь, что спустя столько лет, спустя столько смертей, я просто прикончу тебя? О, нет. Этого мало, да и не этого я хочу. – Харрис присел на корточки и лезвием мачете отбросил спавшую на лицо черную, мокрую прядь.
– Ну порежь меня на стейки, скорми меня своим уродам, только заткнись, я не хочу слушать твой бред.
– Нет, О' Дерри, ещё раз нет. Капай глубже. Неужели если бы у тебя был бы шанс прирезать меня сейчас, ты бы ограничился простой расчленёнкой? Тем более, твои навыки. Было бы очень жалко просто так взять и убить весь твой потенциал. – Кромка мачете скользнула по правой скуле, вниз ко рту, с бархатным шелестом вскрывала кожу, оставляя за собой кровавую борозду пореза. Туз и глазом не моргнул. С момента, когда Туз оказался в кабинете, он копил слюну во рту. Вязкая, горячая, тягучая, с добавлением крови. Прямо рецепт из французской кухни. Он метил в лицо, но то ли из-за все ещё барахлящего зрения, то ли ещё почему, смачный плевок прилетел в руку с мачете. Последовал удар ногой по левой почке, потом прикладом по голове. Это было больно, Туз даже охнул.