— Да тут кричали, будто резали кого-то! — возмутился один из рядовых, стоящий за плечом прапорщика.
— Ты видишь порезы? — резко осадил его Дамир. — Вот и я нет. Удалось, что-то узнать? — это уже Свете для поддержания легенды.
— Человеческих жертв больше не было. Только животных пытала. Тренировалась, — отодвинувшись от стены и опустив руки, устало ответила Света.
— Хорошо. Тогда закончим на сегодня, — тут он повернулся к полицейским. — Благодарю за быстрое реагирование. Дальше я сам разберусь.
Учитывая офицерское звание у Дамира, пусть полиция это и не армия, но все-таки субординацию знают, никто возражать не стал. Когда мы вышли на улицу, он повернулся к Свете и процедил.
— Еще один такой выкрутас, и я не то что прикрывать вас не буду — сам дело открою! Что ты с ней сотворила?
— Стерла память о нас. И не нужно угрожать. Если понадобится… — тут она выразительно посмотрела на лоб Дамира.
Намек был более чем прозрачный, и тот отшатнулся в испуге. А затем его рука машинально коснулась живота. Ага. Вспомнил о ее приказе и том, как я его выполнил. Девчонка гордо вздернула нос и уселась в джип.
— Не слишком ли ты с ним? — спросил я. — Злость затаит — проблемы будут.
— Его задача, как работника спецотдела, помогать нам, а не ставить палки в колеса. Когда он не захотел уходить, он нарушил свои обязанности. Поверь, если дойдет до его руководства, ничего хорошего его не ждет.
— Вот как? А насколько власти в курсе о нашем существовании.
— На уровне среднего звена. Если посвящать высшее руководство — то и большого смысла таиться нет. «Большие дяди» используют абсолютно всех в личных целях в силу своего ума и амбиций. Таких держать под контролем сложно. А мелочь не сможет нас прикрыть нормально. Вот и помогают нам всякие помощники или советники при губернаторах и президентах. В зависимости от того, в каком городе живет бог.
— А нас кто прикрывает?
— Заместитель губернатора по работе с населением.
— Тебе не нравилось это поручение из-за применения темного символа? — перевел я тему. — Потому что ты доставляла ей мучения?
— Не только, — посмурнела Света. — Этот символ… он не просто память стирает. Он разрушает саму душу. Либо того, на кого воздействуют, либо медиума, если он пожелает взять плату на себя.
— Плату?
— За применение символа. Все, давай не будем об этом, — попросила девчонка.
Дальше мы ехали молча. В этот день больше ничего особого не произошло. С маньячкой не повезло только нам. Другим членам рода тоже попались те, кто применял символ Чернобога, но не так кроваво. Хотя и не так безопасно, как с мужичком получилось. Жертвы там были, но случайные, как у Антона со мной вышло. Хотели одно — получили иное. Там никому память стирать не стали, и теперь я понимаю почему. Одно дело разрушить душу того, кто встал на темный путь и несет осознанный вред. И совсем другое — случайным людям, которые по сути сами стали жертвами обстоятельств.