В последней фразе было больше утверждения, нежели вопроса. И я кивнул.
— Отлично. Не расскажете, что означает ваш герб? — продолжал Карамзин. — История государства состоит из истории семей, которые это государство основали. Прошу.
Он указал к доске, а сам присел на край стола и скрестил на груди руки. И я вышел к ожидающему преподавателю:
— Каменный остров, — пояснил я. — Готовы к любой атаке.
— А девиз? — продолжал любопытствовать Иван Сергеевич.
— Кто прав тот смерти не боится. Так сказал мой предок перед битвой с Византийцами.
Карамзин кивнул:
— Отлично. Святогор — основатель был образцом смелости и чести. Как и Карамаз. Ну и сам Святослав, само собой. Хорошо, юноша. Корни семьи забывать не стоит.
— Кто забывает свою историю, тот предает предков, — произнес я, и Карамзин кивнул:
— Все верно. Ну, присаживайтесь. А вы? — он уже переключился и указал на одного из друзей Добрынина. — Из какой семьи?
Парень встал:
— Чеховы.
И знакомство началось. Карамзин умел работать с аудиторией. И полтора часа пролетели быстро.
— На этом позвольте откланяться, — едва прозвенел звонок, Карамзин склонился в поклоне. — Любите страну.
По классу пролетел ропот разочарования. Но преподаватель лишь улыбнулся:
— Следующее занятие будет очень скоро.
Он подхватил портфель и пиджак и вышел из кабинета. Один за другим, мы начали подниматься со своих мест и двигаться к выходу.
— Эй, Святогоров, ты говорил, что всегда готов к бою? Как тебе такое?
Я активировал броню за секунду до того, как в спину ударил вихрь песка. Он врезался в щит и осыпался на пол. Развернулся. Напротив стояло четверо. Добрынин, Чехов, Вольгин и Кожемякин. В воздухе чувствовалась сила. Пожал плечами:
— Ну, раз так желаете.
— Эй, бой-то в меньшинстве.
Оборачиваться я не стал. Но судя по голосу, в аудиторию вернулась Муромцева.
— Тебе чего? — недовольно спросил Добрынин.
— Согласно правилам, если одна из сторон бьется в меньшинстве, любой желающий может уравнять бой, — Виктория встала рядом со мной.
Я обернулся к ней:
— Не стоит, княгиня. Я справлюсь. Прошу вас быть свидетелем, что эти господа напали на меня первыми.
Муромцева кивнула:
— Услышано.
Я повернулся к противникам и спокойно спросил:
— Ну, начнем?
И начал, не дожидаясь подтверждения. Священный молот, усиленный словом Силы, ударил в гущу четверки, раскидав бойцов. А следом я коснулся плетения витязя, и сотканный из света рыцарь ударил плечом Добрынина, сбивая с ног. По полу прокатилась волна очищения, подбрасывая противников, а в Добрынина тут же ударила кара. Она упала сверху, впечатав бойца в пол. Доски хрустнули, из груди оппонента вырвался хрип, и парень застыл, раскинув руки.