Под аккомпанемент чудовищного гавканья я подхватил сестру, и в этот миг трескун снова цапнул ее за лодыжку. Я не смогу вырвать ее из этих лап! – только и успел я подумать, когда Цербер выпрыгнул на причал, и свалил монстра.
Теперь пес барахтался в объятиях Охотника. Я забросил визжащую Таню в лодку, но она рвалась обратно. И тогда я заехал ей. В подбородок. Вырубил.
Одной ногой закрепившись на корме, а другой – на настиле, я что есть силы рассек воздух свистящим Кракобоем. Черепная коробка Охотника затрещала, и его потная голова отлетела в сторону, увлекая за собой жилистое тело. И нет, я не спасал собаку – я хотел избавиться от назойливого чудовища.
Цербер вскочил в посудину, и когда кракл приподнялся, мы были уже метрах в шести от него. Он разъяренно рычал, и хоть меня таким не удивишь – этот рык мне не понравился. Как обещание страданий. Луна осветила разбитую морду Охотника – и выбитый глаз. Но он не преследовал нас.
Мы чудом спаслись. Правда, с моей стороны это было продуманное чудо. Ведь я знал, что трескуны не умеют плавать.
****
Джип с включенным ближним светом свернул вправо от железнодорожных путей и подъехал к гаражу. Он спешно притормозил, и все равно наехал на опору. Лампы и плафоны, которыми столб был увешан, как новогоднее дерево, со звоном посыпались на капот.
С двери вывалился Гермес. Упав на холодный щебень, он с непривычным удовольствием пролежал несколько минут, прежде чем взобраться по машине, и принять вертикальное положение. Ключ никак не хотел проворачиваться в замочной скважине. Когда все же удалось отворить ворота, он вернулся на окровавленное водительское кресло, и въехал внутрь.
«Птолемей, Дарий, Иеремия… – шептал сзади обездвиженный пастырь Арго. – Птолемей, Дарий, Иеремия». Святой отец пока что был в «чистилище», в искусственном состоянии, в которое можно ввести зараженного в инкубационном периоде, в течение 5-10 минут после инфицирования. Для этого использовался «Армивир» – неудачная вакцина от фуремии. Единственное достоинство препарата – возможность отсрочить потерю разума. Ненадолго, максимально часа на четыре – и тогда сразу после чистилища стартовала метаморфоза.
Армивир давал семьям шанс попрощаться с заболевшим… Реальность оказалась суровей. Вспышка снесла цивилизацию слишком быстро, и прощаться оказалось не с кем. А разработка оказалась в руках Божьего промысла.
Уже внутри гаража Гермес включил фары и оглядел помещение, пыльное и затянутое паутиной. У стен лежали вещи, связанные с железной дорогой: светофор, ящики с шурупами, с уложенными сверху колесными парами, цепи и костыли. В дальнем углу слева стояли две пары шпал и старенькая дрезина. А в углу напротив – большой железный стол со шкафом, завешенным спецовками.