– Да, малыш, вырежи этот чертов глаз! – Капитан Поганец хохотнул.
Вопреки словам мамы, Антон знал, что не всё в порядке. Нож во что-то уперся. Он собственными руками ослеплял или убивал маму. Или и то, и другое сразу.
Но не все боги отвернулись от семьи Князевых в этот вечер, и спасение пришло в лице старой женщины.
От лестницы, словно ангел мщения, пропахший нафталином и ви́ски, брела Роберта. В руке болталась наполовину пустая бутылка «Jack Daniel’s». Под левой скулой зиял рваный кровоточащий кратер, оставленный углом видеодвойки. К счастью, грань телевизионного гибрида проиграла старческой кости и развалилась раньше, чем успела нанести непоправимый ущерб.
Роберта приложила палец к губам, показывая внуку, чтобы тот сдержал эмоции. Но Антон даже не покосился на нее. Он пребывал в плену страха. Его с головы до ног омывало нешуточное волнение. За себя. За маму. За внезапно воскресшую бабулю.
– Чего замер, малец? – поинтересовался Капитан Поганец. – Режь по живому, иначе мы с мамулей пропустим всё самое интересное.
Западную часть дома сотряс яростный вопль.
Роберта обрушила ви́ски на тыкву. Удар пришелся на оранжевый лоб и проломил его. Еще немного, и бутыль раскроила бы Урсуле череп.
– Какого черта, старуха? – с испугом заверещал Капитан Поганец.
Антон едва успел выдернуть нож. На его глазах происходило нечто странное.
Мама сорвала с головы оглушенную тыкву и соскочила на пол. С правой стороны переносицы свисал лоскут кожи, набухавший багровыми капельками. Нож всё-таки достал ее, хоть и не так критично, как думалось Антону.
Урсула прижала Капитана Поганца к столу, вонзив ногти в тыквенную плоть, и кивнула Роберте. Морщинистое лицо той, залитое кровью, прочертила улыбка. Оскал сумасшедшей радости. Бутылка пустилась в пляс, разминая и дробя тыкву.
Рот Антона широко распахнулся, полностью отражая приобретенное знание. Мама и бабуля такое уже проделывали. И не раз. Мама – держит, бабуля – бьет. Слишком уж слаженно они работали.
А Капитан Поганец всё визжал, называя их семейку помешанной.
Опьяненная схваткой и ви́ски, Роберта схватила хлюпающие остатки тыквы и подняла над головой. Ей на лицо полились тыквенные семечки и прочие вязкие внутренности, в которых недавно тонула Урсула. Казалось, Роберта с языческой неистовостью наслаждалась кровью убитого врага.
– Мама, прекрати, ты не на заднем дворе, – одернула ее Урсула. – И, Кроцелл тебя разорви, почему так долго?
– Передачу досматривала. И не поминай сорок девятого духа всуе, Урсула.
Капитан Поганец между тем силился отползти подальше от агрессивной старухи и ее стеклянной дубинки. Уцелела только пасть, но и ее не стоило разевать. Остальное теперь годилось разве что на корм для свиней.