Четыре гудка – почти вечность для меня сейчас. Воздух такой густой, такой тяжелый, что совершенно не вдохнешь. Ну же, Костя, ну, отвечай… Вот сейчас мне ты как никогда нужен. Ну пожалуйста. У меня сейчас голова взорвется!
– Полин…– наконец-то Анисимов снимает трубку. Но я не успеваю сказать ни слова, потому что Костя торопливо тараторит: “Я сейчас на совещании, давай позже, увидимся в загсе”.
И сбрасывает, заставляя меня выругаться еще раз.
Я не могу позже.
Мне нужно сейчас!
Мне бы уцепиться за чей-нибудь голос как за якорь, сосредоточиться на нем, получится нормализовать дыхание…
Я не смогу сама!
Такими темпами до ЗАГСа я просто не доживу.
Лифт вздрагивает, будто от удара. Вроде несильно, едва заметно, а для меня – сейчас практически девятибалльное землетрясение. Мне конец, мне точно конец! Уже глюки начались…
Под очень изощренное Варламовское ругательство открывается люк в потолке лифта. А потом в этот люк ужом проскальзывает и осторожно опускает ноги на пол лифта сам Варламов.
– Полинка! – тревожно восклицает он и бросается ко мне, забившейся в угол лифта, по пути чудом не спотыкаясь на какой-то помаде, так и оставшейся на полу после моего издевательства над сумкой.
Боже, я не могу в него поверить, это какой-то глюк моего паникующего мозга, ведь не может же он быть тут. Не может!
Но Дима тут, крепко сжимает мои плечи, прижимается лбом к моему лбу, смотрит прямо в глаза.
– Тише, тише, малышка, ты не одна.
Его голос – тот якорь, которого я так хотела. Мои пальцы вцепляются в его тонкий джемпер и сама я подаюсь к нему, утыкаюсь лбом в плечо, потому что так лучше, однозначно лучше.
– Дыши, Поль. Ртом дыши, – тихо приказывает мне Дима. Знает, что во время приступов – я бестолковый суррикат и ничего не могу решить сама. Ни одной мысли в голове не помещается. А вот указание – оно в тему. Очень.
Дышу. Вместе с ним дышу. Вдох-выдох, вдох-выдох. Боже, как же сложно делать такие простые вещи.
– Ты как вообще тут? – вырывается из меня на выдохе. Не Варламов, а Кашпировский какой-то.
– Аварийный люк в шахту. Тут невысоко было. – шепчет мне Дима.
– Спрыгнул? – рвано выдыхаю я.
– Слез, – Дима качает головой. – Какие прыжки, трос же оборвать можно. Нет, я, конечно, не против умереть с тобой в один день, но будет неплохо, если этот день случится не сегодня.
– Все равно нельзя же, – едва слышно пищу я, – штраф впаять могут.
– Дыши давай, не отвлекайся, – ворчливо откликается Дима, – не бросать же тебя тут было. Одну? А кто будет продолжение “Любви без тормозов” писать, если у тебя тут дыхалки не хватит?