Все-таки это мой провал. Я сама себе вырыла яму, позволив Диме оказаться так близко к себе, потому что сейчас я реагирую на него неадекватно.
Он – не мой мужчина.
У меня есть Костя.
Вот только это нифига не помогает, потому что именно сейчас я едва чувствую свои ноги. Все тело будто двигается как-то само, а я пытаюсь вспомнить, как вообще дышать.
Нет, нет, не может такого быть, чтобы он меня по-прежнему волновал…
Но он волнует. От его взгляда воздух в легких густеет и выдохнуть его чудовищно сложно.
И мои пальцы, которые сейчас лежат в Диминой ладони, будто колют раскаленными иглами.
Казалось бы, с чего мне вообще думать в его сторону?
Он от меня ушел тысячу лет назад, я его не интересую.
Все, что он делает сейчас – пустой выпендреж. Варламов не умеет не рисоваться. Димочка же любит чувствовать себя самцом, желанным призом, который хотят абсолютно все особи женского пола, на которых падет взгляд его серых глаз.
Дима останавливается, заставляя замереть и меня. Музыка закончилась. До меня это доходит как-то с запозданием.
Варламов смотрит мне в глаза, и от его ладони на моей спине, кажется, вот-вот вспыхнет ткань моей блузки. И чем дальше, тем тяжелее становится моргать. И тем страньше становится эта ситуация.
Нет, мне точно надо к психиатру, у меня же явная мания…
Варламов подается вперед резко, как будто падая на меня. И его губы успевают пройтись по моему лицу горячим бархатом его дыхания. Бо-о-оже…
– Дима, нет, – ровно произношу я, отклоняясь от поцелуя.
– Полин…
Боже, вот за что мне это? Вот этот его голос, переполненный жаждой, от которой у меня коротит в мыслях. И его чертовы пальцы, ползущие вверх по моей шее, прожигающие кожу насквозь.
Некая часть меня ведь соскучилась по нему. Смертельно соскучилась. И пять, четыре, даже три года назад я бы хотела, чтобы он ко мне вернулся, и чтобы было вот так – нежно, романтично, с подвигами и страстным примирением. Вот только мне уже не столько лет, как тогда, я не отчаявшаяся влюбленная дура. И эмоции… Я ими владею. Пришлось научиться. Ведь видеть Варламова и его баб – даже на фотках было больно, а я видела их и в реале. И каждый раз, каждый раз моя душа истекала кровью, глядя на него.
И сейчас – да, я хочу этого поцелуя. Не вся я, только та часть, что дура. А еще одна часть хочет Варламова убить, потому что я только-только потеплела к нему душой, а он все скурвил и снова напряг свою кобелиность.
– Почему нет, – хрипло шепчет мне Варламов и тянет меня к себе ближе. – Почему нет, Поль?
– Потому, что сейчас я себя уважаю, Дим? – Я безмятежно отвечаю вопросом на вопрос. – Потому что мне не нужно, чтобы ты почесал об меня свое самолюбие и двинул дальше.