Анна охнула от его наглости и цинизма. "Так вот о чём он долбил, пока я задумалась".
– Ты посмел заявиться ко мне с таким предложением? Значит, я должна брать деньги для постороннего человека? А ведь я уже закабалялась для тебя, забыл?
– Это была наша семейная машина, имей совесть.
– Ну да, только пользовался ею ты. И даже уходя, забрал её.
– Я же говорю, человек должен быть выше всех этих обид, семейных разлад. Будь возвышеннее, ты женщина.
– Так попроси свою новую пассию, она же у тебя при деньгáх?
– Софья не работает, там отец всем рулит. Он ни в чём ей не отказывает, но не позволит таких расходов для меня. Я думаю, можно оформить договор на три года. Не волнуйся, дорогую машину не возьму.
Анна всплеснула руками от его изумительного бесстыдства.
– Как много я могла бы сейчас сказать, переворошив совместно прожитые годы, – вздохнула она. – Но не буду. Так перегорело, что даже лень о чём-то вспоминать. И умещу всё в одном, ёмком, глубоком слове: Прощай.
– В тебе сейчас говорит обида, я же знаю, что ты до сих пор меня любишь и тоскуешь. Что плохого в том, чтобы помочь любимому человеку?
Он лениво встал, медленно дошёл до двери, остановился, обернулся и снисходительно, глядя на неё, добавил:
– Я сейчас уйду, а ты остынь, успокойся и позвони ко мне насчёт креди́та. И ещё, – в его взгляде появилась надменность, – подумай в ком причина нашего расставания – во мне или в тебе? Если бы родила ребёнка, то я бы никуда не ушёл, а ты пошла и сделала аборт. И нет тебе моего прощения.
У неё перехватило дыхание от внезапно вспыхнувшей ненависти к нему. С яростью толкнула его в спину, и он, споткнувшись о порог, чуть не растянулся на лестничной площадке.
Со злостью захлопнув дверь, быстро вышла на лоджию, стала ходить из стороны в сторону, бить руками по перилам, пытаясь успокоиться. Его едкие слова укололи, обожгли, потрясли своей бессовестностью, подлостью. Это был удар под дых. Ей казалось, что она задохнётся от бушующих внутри эмоций. Он только что разрушил, уничтожил крохи тех приятных воспоминаний, которые были в их совместной жизни. Теперь осталась одна неприязнь к нему. "Сколько погубленного времени и ради чего? Ради кого? Ради этого самовлюблённого нарцисса. Подонок, с кем я связалась, – застонала Анна, – у него во всём виновата я".
Она вспомнила, как уговаривала его оставить ребёнка. А он что ей говорил? „Аня, какая же ты ещё глупая у меня, как мы будем жить в однокомнатной квартире. Сейчас выплатишь кредит за машину, а потом и расширим нашу жилплощадь… Да ты сама ещё дитя. Какой же матерью ты станешь? Подождём ещё, подрасти немного“.