Мой друг погрустнел, отвел взгляд.
– Да я и сам знаю, почему. Если идешь не своей дорогой, то и спина горбится, и плечи сутулятся и глаза опущены вниз. Всю жизнь хотел путешествовать. Даже сам, самостоятельно выучил три языка, а по совету родителей, пошел учиться на экономиста, работаю в банке. Но такая тоска берет иной раз.
– Разве не в твоих силах все бросить, пойти для начала устроиться в туристическую фирму. Ведь не зря же языки выучил?
– А дети? Они учатся в элитной школе. Кто их будет тянуть? Жена не работает.
– Детям гораздо важнее, чтобы папа чаще улыбался, а не ходил сникший. Жизнь-то у нас одна, живем без черновиков. Переводи детей в обычную школу, там даже знания получше. Пусть жена идет работать. Еще несколько лет и ты ничего уже не захочешь: ни путешествовать, ни лишний раз встать с дивана…
Мы тепло попрощались, и быть может уже и не встретимся. Мы посмотрели в зеркало друг друга. Но эта встреча нужна была нам обоим. Мне лишний раз задуматься, а ему быть может перевернуть страничку в своей жизни, начать все с начала. Если силы хватит, если еще не поздно.
А вскоре произошла еще одна случайная встреча. Случайная ли? С Вячеславом. Это был тот самый финальный торжествующий аккорд 5-ой симфонии Бетховена. Своего рода месть моему, теперь уже, бывшему мужу.
Возможно, сработал закон притяжения мыслей. Сколько раз мы с Сережей вспоминали, обговаривали события тех давних лет, пытались понять, почему мы были так слепы, наивны, почему мы не смогли разглядеть в нем двурушничество, подлость? В атмосфере вселенной, наверное, образовался, закрепился сгусток эмоций, который и должен был взорваться, рассеяться в пространстве и устроить нам эту встречу.
Мы уже выходили из ресторана, когда они пришли. Славка был с той самой Мариной, которая так элегантно устраивала меня в "Санаторий". Краешком глаза я видела потрясение на лице моего бывшего.
Он остановился, остолбенел, значит до сих пор не знал, что я уже на ногах. А ведь мы договаривались с детьми, если поинтересуется – расскажите. Не спросил. Не поинтересовался. Да и мой внешний вид, который теперь был так близок к молодому облику тоже вызвал у него шок.
Я сжала руку Сережи: проходим мимо. Мы давно уже решили, что нет смысла ковырять старые раны. Возможно одна из форм прощения – это безразличие и равнодушие к человеку. Мы не знаем его, мы забыли все.
В этой жизненной битве мы с Сережей проиграли, проиграли, но из-под обломков наших разрушенных судеб, все же сумели выкарабкаться несломленные, улыбающиеся и даже счастливые, разве этого мало? Не лучше ли вычеркнуть его из нашей жизни, навсегда.