Я пробовала действовать, как советовал Ненталь. Отключить дар, позволив карману жить своей жизнью, но и это не помогало. Будто процесс был уже вовсю запущен и остановиться не мог, в принципе.
И — кульминация. Финита ля комедия…
Наги, сельвенты и я в одной пещере.
Я увидела, как дернулся Ненталь. Кажется, планировал защищать меня, драться, как настоящий мужчина. И… раз — карман появился снова. Я запрыгнула туда и затихла.
Оставалось лишь надеяться, что Ненталь пока не успел натворить глупостей. Я не видела нага, но чувствовала его на каком-то новом, особенном уровне. Что-то произошло между нами, когда мое убежище приказало долго жить. Я будто понимала, что ощущает Ненталь. Если и не его глубинные, истинные чувства, то порывы и сиюминутные эмоции точно.
Паника ошпарила адреналином, как горячая, колкая волна, прошлась по телу жаром и судорогами. Я напряглась, пережидая ощущения.
И затем холодная волна спокойствия, почти комы остановила сердце. Клянусь! Несколько секунд я не дышала и не жила. Словно застыла во времени и пространстве, впала в транс вместе с Ненталем.
И кажется это меня выручило. Пространственный карман успокоился. А когда я пришла в себя, он не пульсировал, не испускал волны энергии и материи. Он был стационарен, как и должен быть с самого начала.
Ничего себе! Я поняла!
Я выскочила к Ненталю, а он прижал так, что стало даже чуточку больно. Я слабо дернулась, давая понять, что хватка оборотня для земной попаданки — почти то же, что и для двусущего «страстные» объятия хвоста нага. Ненталь вначале не уловил, а потом немного ослабил кольцо рук. Выдохнул, привычно щекоча шею дыханием:
— Я испугался…
Больше он ничего не сказал. Я поняла. И Ненталь замолчал, не выпуская меня из своих рук. Я прикрыла глаза и просто поплыла. Нет, не от желания и даже не от желания снова повторить наш марафон срасти. Я вся растворилась в ощущении…
Так чувствуешь себя в детстве. Разбил коленку, ударился. Обидно и больно кошмарно, до ужаса. До потемнения в глазах. До того, что весь мир кажется враждебной пастью неведомого чудища, которая только и ждет, караулит, чтобы сомкнуть на тебе убийственные челюсти нового ненастья. Вонзить клыки очередной боли. И вдруг оказываешься в мягких руках матери. Они снимают боль и дарят успокоение. Теплом и заботой, что растекаются по венам и, кажется, врачуют лучше всяких лекарств.
Я давно уже подобного не испытывала. Ровно с тех пор, как мама ушла…
Ненталь держал меня, окружал собой, окружал своим жаром и своей защитой, как каменной стеной мужской силы и заботы.