— Не я, а мама, — растерянным голосом ответил Демир.
— Почему?
— Когда она первый раз увидела птицу, сказала, что заметила в ее глазах какую-то странность. Уж очень печально она смотрит… Хотя я ничего подобного не заметил. Нет, ответил я ей тогда, она смотрит как любой другой ястреб… Может, ей просто больно, но никакой печали там нет. Это же хищник. Но мама так не считала — говорила, что я ошибаюсь и у птицы кровоточит не крыло, а дух. Она прямо заладила: давай назовем ее Хюзюн, хотя у меня был свой вариант — Картаджа. Да ладно с ним, с именем, не это главное. Проблема была в отце, который не слишком-то любил животных. Я боялся, что он будет возражать — мол, птицы разносят болезни, давай лучше мы ее отпустим и тому подобное. Так что, когда мама предложила назвать ястреба Хюзюн, я понял: она на моей стороне, и тут же согласился. Хорошо, что я так сделал. Стоило отцу увидеть птицу — он тут же разворчался. Но не устоял перед маминым напором, ведь даже после стольких лет брака он все еще был без ума от нее. Мама сказала, что нельзя выбрасывать несчастную раненую птицу, потому что это ужасный грех. Тогда отец сдался и позволил Хюзюн остаться.
Евгения ничего не ела и не пила, она как завороженная слушала эту историю.
— И как она? Поправилась?
— Нет, — ответил Демир, опустив глаза. — Умерла через месяц. Помню, мама так и сказала: птица знала, что умрет. Поэтому у нее был такой печальный вид. Я думаю, мама увидела свое будущее в глазах Хюзюн — болезнь, которая была не за горами. Через несколько месяцев ей поставили диагноз: Альцгеймер. А ястреб — птица, которая дорожит свободой больше всего на свете. Как бы хорошо за ней ни ухаживали, в замкнутом пространстве ей не выжить. Так что Хюзюн, потеряв свободу, утратила желание жить…
— И тогда Демир решил стать ветеринаром, — тихо сказал Йекта, как будто он сам прошел через все это. — Потому что не смог помочь Хюзюн…
Демир слегка покраснел. Возможно, он застеснялся. Хотя все же рассказал кое-какие подробности.
— Ты прав. Поначалу я решил стать ветеринаром из-за Хюзюн. Но позже понял, что и правда люблю животных. Всех-всех, до единого. И неважно, какой это вид или порода. Потому что даже самые дикие из них не так безжалостны, как люди. Гораздо честнее и невиннее, чем люди, и менее опасны. Я всегда был счастлив, общаясь с ними. Вот почему я выбрал профессию ветеринара.
Я вдруг вспомнил, как Демир ругался со своей семьей.
— Но Бюньямин-амджа никогда этого по-настоящему не понимал, — сказал я. — Всегда надеялся, что Демир станет адвокатом. Даже на смертном одре думал об этом…