Тот сразу же понял, о чем она говорит, но, как обычно, решил нас немного помариновать. Когда его высочество был в настроении, то не утруждал себя расспросами, слушает его кто-нибудь или нет, — сразу брался читать свои вирши. Но если стервеца вежливо попросить: «Йекта, дорогой друг, прочти-ка нам что-нибудь» — вот тогда начиналось настоящее представление. Он выделывался, кривлялся как мог, затягивал так, что уже и ждать было невыносимо.
— Неужели? — начал он игру в кошки-мышки. — Момент для чего?
— Да для чего же еще? — осек я его. — Для стихотворений твоих.
— Я же только что прочитал одно…
— Ограничимся этим четверостишием?
— Когда речь идет о поэзии, дело далеко не в количестве… — начал он наставлять нас на ум.
Тут уже Демир не выдержал:
— Давай уже, Йекта… Обещал — так читай!
Обычно он и на Демира особо не реагировал, но в этот раз с нами была Евгения, и перед ней было не совсем удобно. Поэтому он согласился.
— Ладно, ладно… Но если вам не понравится, я не виноват…
Все, кто был за столом, в один голос гаркнули:
— Йекта!
— Хорошо… — наконец сдался он. — Стихотворение называется «Без тебя». — Откашлявшись, он начал:
Без тебя в Стамбуле стало пусто,
Безысходность небо затмевала,
На открытках все застыли чувства —
Ветром их немало потрепало…
Без тебя в Стамбуле стало дико,
Как ребенок на вокзале плакал,
Я тогда не спал всю ночь от крика,
Шел и поезда считал украдкой…
Старостью испачканы надежды,
Только ты б спасла меня собою,
И я смог бы мир менять, как прежде.
Жаль, что седину с висков не смою…
Молодость прошла, оставив всюду
След воспоминаний невесомых…
Я тебя навеки не забуду —
О тебе Стамбул напомнит снова…
Пока он читал, Евгения скользила взглядом по моему лицу. Она чувствовала, что в юности, в прошлом, с нами троими произошло что-то трагичное. Но она никак не могла решиться спросить об этом. Как будто бы ждала, что я сам ей расскажу. Но я бы не смог. Поэтому просто закрыл глаза и позволил поэзии захватить меня.
Не было тебя. Разбито сердце…
В голове туман и дым лукавый.
От судьбы своей куда мне деться?
Я блуждаю, мне страданий мало…
На краю безумства и печали
Без тебя я тихо угасаю…
У Стамбула кровоточат раны,
Сердце я свое не ощущаю…
— Чудесно, — прошептала Евгения абсолютно искренне. — Великолепно!.. Какой счастливице ты посвятил все это?
Это был очень невинный и вместе с тем опасный вопрос — такой, после которого вся радость, весь восторг этого вечера мгновенно угасли, наполнив легкомысленную беседу отчаянием и горем.
Йекта не ответил. Точнее, просто не смог. Демир предпочел убраться восвояси: