Что творится с ним сегодня?
— О чем это ты?.. — спросил я. — На улице еще даже не стемнело. Еще не вечер! Прекращай грустить, идем в сад.
Мы прошли за самый дальний из трех столиков. Он стоял рядом с кустом роз, в сплетенных ветвях которого щебетало целое воробьиное семейство. Над нами в листве акации голубь ворковал над своей самкой, а на балконе дома по соседству две домохозяйки довольно громко спорили о том, как лучше готовить перец — нафаршировать мясной начинкой или подавать в виде холодной закуски на оливковом масле. Евгения с охапкой цветов отправилась на кухню. Вскоре оттуда появился всегда улыбавшийся повар Ихсан, за ним едва поспевали два официанта, которые несли подносы с мезе. Мы и глазом моргнуть не успели, как на столе появились брынза, дыня, нарезанные овощи, пеламида, маринованные анчоусы, салат из солероса, салат из листьев одуванчика и закуска из нута топик. Тут же принесли воду, ракы и хлеб. Стол был накрыт, и в этот момент в саду появилась Евгения. Она несла вазу, в которую поставила цветы от моих друзей. И тут я понял, что единственное, чего здесь не хватало, — это самой Евгении. Мы заметили ее и все трое вскочили на ноги. Ее глаза светились от счастья.
— Спасибо, вы очень любезны, — сказала она и поставила вазу на край стола так, чтобы она никому не мешала.
Пока она усаживалась за стол, мне вдруг вспомнилась сцена из прошлого.
Последние дни в лицее, наш выпускной вечер… Переполненный зал… Мы вот так же втроем у стола, но не сидим, как сейчас, а стоим. Хандан входит в зал. На ней пепельно-розовое платье… Красавица, как свежий цветок, как дуновение ветерка. Вся троица при виде ее тут же начинает приводить себя в порядок. Стол совсем рядом, на стульях никто не сидит. Сначала садится Хандан. Я жду, пока кто-нибудь из моих друзей — Демир или Йекта — сядет рядом с ней. Но они тоже продолжают стоять, никто не торопится. Хандан понимает, в чем дело. Она сама должна выбрать того, кто сядет рядом с ней. И отвергнутые — несмотря на молодость, для которой все это было еще непонятно, — примут это с достоинством. Хандан улыбается и поворачивается ко мне:
«Присаживайся, Невзат, — говорит она и показывает на стул, стоящий напротив нее. — Что ты стоишь как истукан? — Ее наполнившиеся слезами глаза смотрят в сторону наших друзей. — Демир, Йекта, вы тоже садитесь давайте».
Меня охватывает странное чувство: с одной стороны, я счастлив из-за того, что она выбрала меня, с другой — меня беспокоит, что это удар для друзей.
— Присаживайся, Невзат, — голос Евгении выдернул меня из воспоминаний о выпускном вечере. Я снова оказался в «Татавле». — Садись, садись. — Она сказала это точно так же, как Хандан много лет тому назад: — Что ты стоишь как истукан?