Но в Балате нас осталось только двое: я и Хандан… Два товарища, которых ты видишь за этим столом, бросили нас и сбежали. Я знаю, что поступил подло, но я бы не позволил ей выйти замуж за кого-то другого… — Он опять посмотрел на нас. — Не знаю, как поступили бы на моем месте Демир с Невзатом, но я сделал то, что сделал. И в конце концов Хандан стала моей женой. — На его лице появилась грустная улыбка. — А завтра… Завтра годовщина их смерти…
Он замолчал, и вместе с ним затихло все вокруг: воробьи в кустах перестали чирикать, голуби в ветвях акации — ворковать, женщины на балконе соседнего дома — перекрикиваться. Темная, глубокая грусть заполнила сад. Никто из нас не осмелился даже шевельнуться, не говоря уже о том, чтобы что-то сказать. Если бы не зазвонил мой телефон, никто бы не нарушил это гнетущее молчание. Я схватился за телефон так, будто это был спасательный круг. Звонила Лейла Баркын. Мне нужно было выйти из-за стола, но я не стал этого делать. Возможно, я сделал это намеренно, чтобы рассеять общую грусть и всем избавиться от охватившего нас уныния.
— Алло?..
— Невзат-бей? — она была раздражена. — Намыка не отпускают.
— Как так? — спросил я, чтобы немного потянуть время и собраться с мыслями. Было не очень просто вернуться из мира эмоций в мой профессиональный мир. — Что вы имеете в виду?
— Намыка не отпускают… Отказываются отпускать… Адвокаты говорят, что он пробудет в участке до понедельника… Это правда?
Звонок возымел свое действие: не только Евгения, но и Демир с Йектой, кажется, выкарабкались из колодца грусти и все трое смотрели на меня. Я показал на телефон и жестами попросил у них прощения, после чего обратился к Лейле:
— К сожалению, да, Лейла-ханым. В фургоне обнаружили следы крови…
При упоминании крови Евгения, Йекта и Демир насторожились.
— Пятна крови могут быть от чего угодно: разбитый нос или порез.
— Уверен, что так и есть, — попытался успокоить я ее. — Но сейчас речь идет о пяти трупах. Думаю, вы согласитесь, что мы должны все досконально проверить. Постарайтесь не волноваться. Я попытаюсь ускорить процесс. Результаты экспертизы будут у нас в течение двух суток. И в понедельник мы отпустим Намыка-бея.
Мои слушали с полным вниманием, и я был рад, что мы наконец-то пришли в себя, чего нельзя было сказать о Лейле Баркын на другом конце линии.
— Вы хотите сказать, что он пробудет в участке двое суток?
— Другого выхода нет… Если бы это было в моих силах…
— А где он будет спать?
— Может, у нас и не идеальный комфорт, но мы предоставим ему место для отдыха.