Я уже почти решился, но вдруг зазвонил телефон. Это была Зейнеп. Надо же, а я совершенно забыл о ней.
— Алло, инспектор?
Я попытался взять себя в руки.
— Да, Зейнеп. Слушаю тебя.
Повисла недолгая пауза.
— Вы в порядке? Вас плохо слышно.
Похоже, голос все же выдавал меня.
— Я в порядке, в порядке… Где вы сейчас?
— Едем к мечети Сулеймание. Али набирал вас несколько раз, но так и не дозвонился.
— Да, у меня были дела. Как ваши успехи? Выяснили что-нибудь?
— Увы, — ответила она с ноткой отчаяния в голосе. — Хотя, в общем-то, мы были правы. На семи гравюрах в доме Недждета Денизэля изображены семь исторических мест, где были оставлены тела предыдущих жертв.
Зейнеп говорила без утаек — настолько была уверена в честности своего начальника, настолько ему доверяла. А этот самый начальник в эту самую секунду строил коварные планы, как бы обмануть своих товарищей.
— Мыс Сарайбурну, площадь Чемберлиташ, Золотые ворота, собор Святой Софии, мечеть Фатих, дворец Топкапы и мечеть Сулеймание. Все эти места уже помечены убийцами. Где же они оставят седьмую жертву? Может ли случиться так, что они вовсе не похищали Адема Йездана? Может, на Хакане Ямалы все закончится?
Наступил критический момент: я больше не мог обманывать Зейнеп, использовать ее доверие в собственных целях, слышать все эти слова.
— Сарайбурну, — выпалил я, даже не дав себе времени на подготовку, наверное, потому, что знал: еще секунда раздумий — и я никогда уже этого не скажу. Или потому, что не хотел, чтобы Невзат-человек, готовый в любой момент взять надо мной верх, помешал решению Невзата-инспектора. Возможно, я боялся снова поддаться воспоминаниям, окружавшим меня со всех сторон.
— Сарайбурну, — повторил я, уже полный решимости. — Они закончат там, где начали. Тело Адема Йездана оставят там же, где и первую жертву. У памятника Ататюрку.
Я подъезжал к причалу в Сиркеджи. До памятника Ататюрку оставалась всего пара сотен метров, когда вдруг три выстрела разорвали ночную тишину. В небо с криками взмыли чайки. Вместе с безмолвием ночи рассеялась и моя решимость. Чувство справедливости, в котором я искал спасение, когда выдавал своих друзей, исчезло при звуке выстрелов.
Проклятье! Что я наделал?
Перед глазами встали образы Йекты и Демира, лежащих в луже крови у памятника Ататюрку, на том самом месте, где когда-то обнаружили тело Недждета Денизэля. Али застрелил их обоих. Без лишних вопросов и разговоров. Впрочем, чего я ожидал? Сам же отправил друзей детства на смерть! А мой напарник просто выполнял свой долг. Вот ведь как получается: Адем Йездан лишил моих друзей счастья, а я — жизни.